Е. Розенблюм

Девочка-ромашка и другие подвиды Человека обыкновенного

Девочка-ромашка

Однажды, одним прекрасным утром, когда в садах вовсю благоухали цветы, а с моря дул легчайший бриз, на свете родилась прелестная девочка-ромашка. Хотя к чему излишние слова? Ну прелестная, ну родилась, и что? Девочки-ромашки не такая уж редкость. Конечно, не каждый день такое случается, но и к экстраординарным это событие уж точно никак не отнести.

Ромашка ходила себе, бродила по лугам — по полям, нюхала цветочки, собирала грибочки, любовалась облаками да восхищалась ручейками. Короче, все как написано в генетической программе девочек-ромашек, или как там это называется у уважаемых ученых, которым совсем не нравится ненаучный стиль изложения данного текста?

Откуда я знаю об их недовольстве? Да ладно, конечно же, их высоко научное редактирование настоящего текста не осталось нами незамеченным. Поэтому удовлетворим и эту категорию населения. Изложим то же самое по-другому.

Особь женского пола вида Человек обыкновенный подвида девочка-ромашка родилась ровно в восемь утра двадцать первого века. Она была вскормлена человеческим молоком, научилась передвигать свои конечности и вскоре после этого стала ходить по окружающей ее среде, впитывая в себя содержащуюся в той среде информацию с удивительной восприимчивостью и поразительной точностью. Опять излишние прилагательные? Удивительный, поразительный. К чему? Удалите. Удивительной эта способность была только по сравнению с девочками-не-ромашками. Для девочки-ромашки — все это классические и даже обязательные черты, записанные в ее геноме с помощью четырех различных нуклеиновых кислот.

Хорошо-хорошо, напишем, как пожелаете: самка родилась, ходила и впитывала. Зачем спорить? Все равно ученые не читают далее первого абзаца, им некогда: нужно скорее бежать в никуда, чтобы срочно написать ни о чем. Очень занятые люди. Так что подождем пока они покинут эту страницу и тогда вернемся к нормальному языку, где за словами еще остался хоть какой-то смысл.

Итак, девочка-ромашка ходила по окружающей ее среде и собирала цветы и грибы различных видов, чтобы создать улучшенную на полпроцента биологическую классификацию всего, а также брала пробы воды из озер и ручьев, чтобы измерить уровень их кислотности и загрязнения и зачитать точнейшие цифры на ближайшей всемирной научной конференции.

Что за чертовщина? Все было совсем не так! Девочка-ромашка просто бродила по лугам, нюхала цветы, собирала грибы и любовалась природой. Откуда появился предыдущий абзац? Опять ученые? Хм… Не думаю. И давайте-ка не будем винить их во всем и вся. При всех своих недостатках, фальсификацией данных они точно не занимаются. Они просто хотят все измерить и обалаболить, в смысле, описать. Весьма благородная задача, кстати.

Так откуда взялся тот параграф? Описанное в нем явно имело место быть. Но когда? Девочка-ромашка родилась почти вчера, а потому сегодня должна гулять на природе и впитывать мудрость матери-земли прямиком в свой мозг, минуя вербальные каналы. А вот и первый пример полезности работы ученых, ведь они зафиксировали, что девочка-ромашка родилась в двадцать первом веке. А если век 21-й — то о какой мудрости и о какой земле может идти речь? В 21 веке от мудрости осталось лишь слово, а от земли… Ну, земля-то осталась, конечно, только ее замуровали в асфальт и бетон, через которые ее энергетика никак не могла просочиться наружу и подпитать кого бы то ни было.

Девочка-ромашка, конечно же, ходила всюду и впитывала все, как и предписывала ее генетическая программа. Но бродила она вовсе не по лугам и полям, и нюхала вовсе не цветы, потому что тех в окружающей ее среде ко времени ее рождения уже просто не было. В 21 веке девочка-ромашка не могла созерцать великолепие лесов и величие гор. Все, что ей осталось — это безликость нескончаемых бетонных построек, тянущихся на многие-многие километры вдоль и поперек, бездушность заасфальтированных шоссе и зловоние выхлопных газов проезжавших мимо нее автомобилей. Их-то она и впитывала всем своим существом.

Ее генетический код был действительно уникальным. Тут ученые, что прочли последовательность нуклеиновых кислот этого кода, не ошиблись. Природа создала такую комбинацию ДНК, что позволяла ее носителю познавать все и вся прямиком из первоисточника. Носитель такого кода во все времена становился маленьким чудом: наядой, дриадой, феей, буддой или просто счастливым человеком. Однако, когда окружающая среда изменилась (а точнее, была изуродована такими подвидами Человека обыкновенного, как тиран-баран, вояка-забияка, потребитель истребляющий и другие), удивительная способность впитывать и воспринимать, присущая носителям кода девочек-ромашек, привела к появлению очень несчастных людей, полностью заполненных ничем. Ну вот посмотрите хотя бы на эту.

Вот, вот она, девочка-ромашка, что родилась в двадцать первом веке: растет в совершенно безликом и полностью загазованном городе, слоняется целыми днями туда-сюда в компании таких же бесполезных, как она сама, подростков, впитывает в себя всю городскую дрянь и медленно превращается в настоящую оторву. А как же иначе? У этой Ромашки нет вышины лесного шатра и глубины горного озера, ей не шелестит трава, не журчит ручей и не сияют звезды. Под ногами у нее — асфальт, пустые обертки, окурки и шприцы, вокруг нее — глупые плакаты, безликие дома и бездушные машины, а над ней — серый смог и ни одной звезды. И потому она вслушивается в женщин, которые говорят ни о чем, всматривается в мужчин, которые наполнены ничем, и изо всех сил пытается разгадать загадку, от которой осталось только гадко.

***

— Не могу поверить, что это та самая Ромашка, что в прошлой жизни была наядой.

— Да, если бы она родилась пару тысяч лет назад среди полей и лугов и так же зорко вглядывалась в гнездящихся там птиц, как она всматривается в слоняющихся по ее двору алкоголиков, она бы уже давно научилась летать. А живи она в туманных лесах прошлого и созерцай их так же, как она пялится на наркоманящих подростков, прячущихся в подвале ее дома, она бы уже умела плавать на облаках и нырять в лунный свет, превращаясь в туман, как незабвенные чародеи старины.

— Невероятно, что девочка-ромашка может стать такой, как эта теперешняя особь.

— Что ж тут невероятного? Девочки-ромашки становятся тем, что их окружает. На природе они развиваются до уровня речных или лесных богинь, в лишенном энергетики месте — становятся безликими пустышками, а в заполненном всякой мерзостью мегаполисе — превращаются в гадюк.

— Бедная-бедная Ромашка. Ну почему ей нельзя, как раньше, расти на лугах?

— Потому что лугов здесь нет.

— Я вижу, но ведь ромашки в этом