Иван Алексин

Конь ты мой сухопутный

— Это определённо не конь!

— Ты уверена?

— А ты что, сама не видишь? У него хвоста нет!

— Ну, тогда давай утопим по-быстрому и поплыли дальше. Коня искать!

— Эй, не надо меня топить! — Василий, лихорадочно заработав руками, развернулся и, уже на автомате, выпучив от удивления глаза, выдавил из себя: — Спасите.

Причина для удивления у Васи была железобетонная.

Ну, вот сами посудите. Плескаетесь вы в самом центре Марианской впадины, на звёздное небо любуетесь, ножками в солёной водичке бултыхаете. В общем, культурно загибаетесь, никому особых хлопот не доставляя.

И тут на тебе: две русалки. Застыли в воде как раз напротив Василия, хвостами перед самым носом виляют и смотрят этак сурово. Словно он у них сотню баксов занял и уже третий год не отдаёт.

Тот ещё сюр, между нами говоря!

— Ну, вот и глюки начались, — пожаловался Вася сам себе. Слова протискивались сквозь пересохшее горло с большим трудом. — Говорила же мне Ленка: — «Вася, не пей ты как лошадь! Вон уже и копыта не держат! Того и гляди за борт свалишься». Накаркала, зараза такая. Хорошо хоть, дурак пьяный, спасательный жилет зачем-то на себя напялил. А эти так и веселятся до сих пор, наверное! И дела им нет, что друг в океане тонет!

— Лошадь?! — резко вскинулась одна из русалок, обдав незадачливого туриста солёными брызгами. — Лошадь — это тот же сухопутный конь! — авторитетно заявила она своей подруге. — Я знаю! Мне Крабыч рассказывал.

— И про копыта он тоже что-то говорил, — наморщила лобик вторая русалка и добавила, скрывая неуверенность в голосе: — У коня они точно есть!

— Вот я их сейчас и отброшу! — выдохнул Вася через силу. — Девочки может у вас водичка найдётся? В горле пересохло как у верблюда в пустыне.

— А ты точно конь? — в руке у второй русалки как по мановению волшебной палочки появилась маленькая бутылочка с чем-то восхитительно жидким внутри. — А то владыка велел нам именно коня найти. Верблюд ему не нужен!

— Да конь я, конь! — жизнерадостно заявил Вася, не сводя жадного взгляда с живительной влаги. — Я могу, и паспорт показать! Там чёрным по белому написано: Василий Семёнович Конь!

— Су-хо-пут-ный? — по слогам уточнила её подруга.

— Ну, теперь-то самый что ни на есть сухопутный, — со вздохом признался Вася, погладив рукой спасательный жилет. — Я теперь не то, что к кораблю, к лодке близко не подойду!

— Неужто, нашли, наконец? — задумалась первая русалка, разглядывая Васю со всех сторон. — И принесло же этого Крабыча на нашу голову! — решила пожаловаться она ему. — Жили себе на дне моря-океана тыщу лет и горя не знали! Так нет же, приполз, выползень колченогий! Сушу он, видите ли, видел когда-то!

— Вот с тех пор покоя и не знаем, — поддакнула своей подруге вторая русалка. — То змею владыка увидеть захочет, то коня.

— Только меня сомнение берёт, — заглянула Василию в глаза первая русалка. — Очень уж ты на ту змею похож, что мы в прошлом веке сыскали.

— Ага, — согласилась с ней другая. — И на крокодила, что в позапрошлый раз владыке показывали. Только тот чёрный был. Может, всё-таки утопим?

— Да конь я! Сколько ещё раз говорить то можно! — горячо возразил Василий. Он уже заметил появившуюся на горизонте мачту. Спохватились, наконец-то! Нужно лишь время как-то протянуть и его спасут. — Вон у меня и грива есть! — провёл он рукой по влажным волосам. — Вам ведь ваш Крабыч и про неё наверняка рассказывал! — и, увидев неуверенный кивок одной из подруг, с нажимом заявил: — Так что зовите вашего Владыку. Пускай приплывает и смотрит, сколько влезет!

— Точно, конь! — завизжала от радости первая русалка и, быстро подплыв к Василию, расцеловала его в обе щёки. — Нашли родненького!

— Отмучились, — радостно согласилась с ней другая. — Теперь владыка ещё лет на сто успокоится! Пока не надоест на новую зверушку любоваться.

— Какую зверушку? — похолодев, переспросил Вася.

— Так на тебя же, конь ты мой сухопутный, — ласково заявила первая русалка, ухватив его за руку. — Для тебя уже и место загодя приготовили.

— Как раз между змеёй и крокодилом, — добавила её подруга, хватая за другую руку.

Василий ещё успел что-то прокричать, отчаянно дёрнувшись, и тёмно-синие волны сомкнулись над его головой.