Чужая тень

Пролог

Место было неприятное. Кладбища редко бывают притягательными, даже если они такие, как Старое Восточное кладбище – то есть полны в основном давних могил и немолодых деревьев. Ну а похороны способны испортить не только любое место, но и самый распрекрасный летний день. Что уж говорить про сегодня, если с утра грело бабье лето, а пока приехали на кладбище – холодный ветер свинцово-серыми тучами закрыл солнце, и сразу все вспомнили: вообще-то, уже минула первая декада сентября. На покойную плевать было всем, начиная с мужа, матери и сестры и заканчивая деловыми и прочими партнёрами вдовца. Но Андрей Викторович в Омске был достаточно заметной фигурой и в бизнесе, и в общественной жизни, похороны неизбежно попадут в местные СМИ. Приходилось стоять, мёрзнуть и ждать, с опаской поглядывая на небо, как бы не случилось дождя. Ждать, пока священник закончит отпевать усопшую. Ждать, пока опустят в яму гроб, и каждый из присутствующих бросит по горсти жирной, пахнущей прелой листвой и осенью земли. Ждать, пока трое рабочих сноровисто могилу зароют и насыплют поверх небольшой холмик.

Суетился один фотограф, присланный из городской газеты – ему надо было делать снимки для репортажа. Впрочем, люди вокруг были солидные, и потому с пониманием, когда надо, чуть отходили, не мешая работать. Вот траурные слова говорит заместитель мэра, вот зам начальника МВД города. А вот и сам вдовец – его снимком фотограф даже немного возгордился, настолько хорошо получилось передать именно то, что требуется. И по-крестьянски крепкую фигуру, мол, хоть и достиг вершин, но выходец из народа. При этом ухоженное красивое типично русское лицо, это привлечёт и читательниц, и патриотов. Скорбно стоит над разрытой могилой, и всё на фоне плачущего серого неба, где ветер лохматит осенние тучи и треплет причёску... Волосам фотограф не удержался и позавидовал. Сам он к тридцати пяти уже имел заметную плешь на макушке, а вот Андрей Викторович Медянский не только сохранил родную густую шевелюру, но и не имел в ней ни одного седого волоска – профессиональный взгляд журналиста покраску быстро бы заметил, а здесь светло-русый цвет был целиком и полностью свой, родной.

Сразу как поставили крест, положили венки и торопливо, не стесняясь демонстрировать формальность происходящего, отбарабанили положенные речи скорби и обещания помнить вечно, люди один за другим начали уходить. Муж покойной ради приличия хоть и выждал, но совсем немного и покинул могилу где-то в середине общего исхода. Около креста задержалась лишь одна девушка, и сопровождавший её охранник. Уходивший последним журналист подумал, что кадр вышел бы самый шикарный за сегодняшний день. Красивая блондинка с распущенными волосами редкого золотисто-льняного оттенка, которые живописно трепал ветер. Фигура уже вполне сформировавшаяся, хотя всего-то четырнадцать лет и восьмой класс. Молочно-белую кожу хорошо оттеняют чёрное платье и чёрный плащ. Прямо воплощение скорби дочери над могилой матери, особенно если снять девушку рядом с крестом на фоне начавших облетать деревьев и траурно-серого неба.

Рука машинально потянулась за фотоаппаратом, но тут же журналист сунул её в карман куртки, чтобы не искушать. Снимок точно не опубликуют, заодно неизбежно дадут в редакции втык. Мало того что девчонка несовершеннолетняя, и легко попасть под соответствующий закон о размещении детских фотографий без ведома родителей. А то можно и на месте в ухо получить. Здоровяк в камуфляже с нашивкой «ЧОП «Грифон» рядом с девчонкой наверняка не просто так стоит. Это в официальном некрологе, который уже настрочила для сегодняшнего выпуска девушка из соседнего отдела, внезапная смерть Валерии Медянской была признана несчастным случаем, даже со ссылкой на результаты расследования. Мол, и с сильными мира сего иногда случаются дурацкие бытовые неприятности… Слухи по редакции всё равно гуляли, и все как один у них в газете сходились на том, что дело довольно тёмное.

Например, что жена покончила жизнь самоубийством. Или, во что журналист верил больше, дело было в криминальных разборках. Не зря женщину хоронили в закрытом гробу, а зам начальника городской полиции чуть покровительственно посматривал на Медянского, мол, теперь ты мне должен. Когда-то бизнес Андрея Викторовича был частью деловой империи печально известного в городе олигарха Комолова, погибшего в бандитской разборке в конце девяностых. Медянский после развала холдинга своего патрона удачно сумел перехватить часть его дела. Но запросто мог получить в нагрузку и какие-то проблемы, всплывшие теперь, когда из тюрем начали выходить посаженные в двухтысячных члены ОПГ. Журналист ещё раз себя одёрнул, всё это точно не его дело. Приказали сделать дежурный репортаж, но строго ничего лишнего – так он и сделает. Чтобы ненужные мысли не лезли в голову, когда не просят, журналист развернулся спиной к могиле и зашагал торопливым шагом, постаравшись сосредоточиться на горячем кофе, который к его возвращению в редакцию наверняка уже сварит коллега из соседнего отдела.

Девушка проводила глазами журналиста, после чего смачно плюнула на свежезарытую могилу:

– Будь ты проклята, эгоистичная тварь!

Стоящий рядом охранник сделал было движение, словно намереваясь обнять девушку за плечи, чтобы успокоить. Впрочем, мгновенно руку отдёрнул. Конечно, не потому, что боялся, потом его в чём-то обвинят. Командир ЧОПа своих людей в обиду не даёт, да и владелец Андрей Викторович тоже мужик с понятием. Плюс охранник был одним из немногих, посвящённых в истинную версию случившегося. Да, нужно было бы как-то утешить, подбодрить девочку, стоявшую рядом. Будь она его дочерью – он так бы и сделал. Всё-таки она хоть и была всего лишь охраняемым объектом, её было по-человечески жаль. Но девочка была не его дочерью, утешать должен отец, и если не считает нужным – то это их семейное дело. И всё-таки небольшое замечание охранник себе позволил:

– Софья Андреевна, не стоит. Как бы то ни было, но она ваша мать, – и тут же себя поправил: – Была вашей матерью.

– Да?! – девушка чуть ли не подпрыгнула на месте. – А она забыла о том, что