Шелестел, шепелявил в листве неустойчивый и ненадежный свежий западный ветерок. Жаркое лето утомило, и вот спасением пришло долгожданное похолодание, будто это жена в длительную командировку уехала. Хотелось расслабления – дождя, но его, при всех потугах погоды, не было.

Ближе к вечеру высокий человек, не старый, но опирающийся на стариковскую палочку, заметно прихрамывая, вошел в ворота кладбища. В дежурной сторожке бригада могильщиков завершала трудный рабочий день. Пора бы и по домам отправляться, но двое устали, похоже, так, что идти самостоятельно не могли. Бригадир – душа-человек, когда дело работы и заработка не касалось – решил не тревожить их. Отдохнут, отоспятся и доберутся сами, если будут к тому времени еще автобусы ходить. А пока он собрал целую сумку пустых бутылок и решил отнести их в сарай с инструментами, который на ночь аккуратно закрывался. Бутылки в трудную минуту можно будет и сдать, а в сарае их хранилось уже достаточно для того, чтобы старенькую машину на выручку купить или организовать кому-то вполне приличные похороны. Бригадир вышел на крыльцо и увидел прихрамывающего человека, который по асфальтированной дороге направлялся в глубь кладбища. Обычно в это время люди отсюда стараются уйти.

– Эй! – крикнул бригадир голосом чисто бригадирским. Он раньше был бригадиром на стройке, и когда кричал что-то снизу, его слышали на верхних этажах любого здания. – Куда собрался? Там выхода нет...

Человек обернулся через плечо, молча постоял с полминуты, но ничего не ответил и, так же прихрамывая, пошел дальше.

Пару месяцев назад на кладбище было ЧП: перепившиеся бичи, часто ночующие здесь и подкармливающиеся, распяли на кресте заброшенной могилы какого-то мужика, выпившего на могиле родственников бутылку водки и уснувшего там по причине слабости своего организма. Мужик проснулся ночью, хотел выбраться, но набрел, на свое несчастье, на них. Из-за чего-то они поскандалили, и бичи мужика распяли, а потом убили. Тогда долго, чуть ли не неделю менты трясли все кладбище – разве что покойников с пристрастием не допрашивали. Долго и нудно тормошили могильщиков, мешая им и работать, и расслабляться после работы.

– Эй! – еще раз крикнул он. – Тебе говорю...

Но хромой не обернулся... Он вроде даже и не слышал, что к нему обращаются. И вообще лицо у мужика, как издали показалось, какое-то странное – ненормальный, что ли...

– Да и хрен с тобой, – сказал бригадир уже тихо, встряхнул пустые бутылки в сумке, пошел к сараю.

Вечерело стремительно. Человек с палочкой нашел квартал, долго бродил среди могил, отыскивая нужную. Наконец нашел не осевший еще и не сильно заросший травой могильный холмик. Памятника здесь пока не было, не успели поставить – только бетонный столбик с указанием номера могилы и написанной второпях фамилии.

– Вот я и вернулся, – сказал человек и поклонился низко, до земли. – Прости меня... Это я виноват, что так случилось...

За час до окончания рабочего дня Тарханова вызвал к себе шеф. Необычно вызвал. Не через секретаршу, а сам зашел в кабинет охраны. Посмотрел на ребят свободной смены, сидящих за компьютерами и с усердием отстреливающих привидения, и сказал почти шепотом, что вообще-то на него, обычно малоприветливого и презрительно-занудливого, совсем не похоже:

– Артем Петрович, загляни ко мне минут через пяток. Разговор есть...

– Хорошо, – сказал несколько удивленный Артем.

Обычно шеф по коридорам ходил только в двух направлениях: от входных дверей до своих шикарных апартаментов, а потом обратно. Даже туалет у него был в кабинете персональный. И уж тем более никогда он не спускался на цокольный этаж, под широкую парадную лестницу, в комнату охраны. Он и знал-то едва ли, где эта комната располагается...

После ухода шефа Тарханов заглянул в свой маленький, как кабинка общественного туалета, кабинетик без окон – дверь туда вела прямо из комнаты охраны, – достал из сейфа пару бумаг, которые необходимо было бы попутно подписать. А ровно через пять минут, соблюдая свойственную хорошим офицерам, даже и бывшим, пунктуальность, он поднялся на второй этаж. Секретарша Наташа показала дежурную белозубую улыбку. Для каждого – в зависимости от значимости в иерархии банковской системы – эта улыбка была своя. Для Артема она добродушно-снисходительная, когда глаза остаются холодными.

Наташа показала на двери шефа:

– Юрий Львович ждет...

Она очень ценила управляющего, а себя приравнивала почти к заместителю. Наташа недавно приобрела маленький и симпатичный «Мерседес» и теперь от всей души презирала тех, кто ездит, подобно Артему, на «жучках», тем более не слишком новых.

Тарханов на секунду остановился перед дубовой инкрустированной дверью, потом решительно повернул затейливой формы ручку-замок цвета лживого золота и подумал, что все здесь, начиная с хозяина кабинета и его секретарши, точно такое же – внешний лоск, за которым ничего не стоит. Все, включая банковские счета, которые существуют только благодаря чьей-то помощи, кредитам и прочему, что способно поддержать банк на плаву, но всем в городе давно уже известно, что с этим финансовым учреждением иметь дело по крайней мере рискованно. И эта ежедневная лживость Артема утомляла, будто был он сам причастен к ней.

– Заходи, заходи... – Управляющий банком даже встал, жестом приглашая своего начальника охраны.

Такие разные по своему нынешнему положению, они сидели друг против друга и выжидающе смотрели глаза в глаза. Два одноклассника. Впрочем, даже в школьные годы они никогда не дружили. У каждого были свои приятели и своя компания. Почти тридцать лет не встречались, а свело их случайно два с половиной года назад, когда заместитель управляющего начал подыскивать серьезного человека на должность нового начальника охраны.

Тарханов работал в школе охранников и телохранителей, это его вполне устраивало, и он не слишком рвался на новую предложенную службу. Там, знал он, следует уметь ладить с криминальными кругами. А он этого не просто не умел, но и не любил. Артем отказался раз, отказался два, а на третий его пригласили уже не к заместителю, а прямо к управляющему. И только тогда Артем узнал, на какие верха сумел вскарабкаться Юрка – раньше, в школьные годы, ничем не выдающийся, даже слегка пришибленный, никем не любимый его одноклассник. В банке стало удивительно быстро известно, что Юрий Львович взял на должность начальника охраны своего приятеля-одноклассника. И потому, когда Артем подходил к какой-то группе служащих, разговоры сразу смолкали. И это обижало его честную офицерскую натуру.

* * *

– Дело у меня совсем, можно сказать, не служебное, – начал неуверенно управляющий. – И потому предлагаю переехать за стену, – он показал оттопыренным большим пальцем себе за спину.