Антон Малютин

Продавец снов

1

… Неестественно выгнутое тело судовладельца было приковано к креслу сомнопроектора, на его белом мертвом лице застыла страшная гримаса ужаса. Вытаращенные глаза и скривившийся рот пугали и могли нагнать страх на кого угодно, поэтому голову миллионера заботливо накрыли белой простыней.

Над трупом склонился человек в старом бежевом плаще, на котором кое-где виднелись темные пятна, оставленные каплям дождя, и сдвинутой на затылок черной шляпе. Человек, приподняв простыню, с интересом рассматривал лицо мертвеца.

– Джонсон, какого черта вы здесь делаете?! – голос инспектора прогремел над самым ухом детектива.

Джонсон не спешил отвечать на гневный вопрос инспектора, будто того и не существовало вовсе. Он еще несколько секунд вглядывался в стеклянные глаза трупа, затем аккуратно закрыл простыню, выпрямился, достал сигарету, прикурил. Наконец, посмотрел на закипающего от злости инспектора.

– Провожу расследование, разве вы не видите? – сказал Джонсон ровным и спокойным голосом. Таким, каким обсуждают яичницу и утренние новости. Эта манера общения и озорной блеск темно-серых глаз раздражали инспектора. Впрочем, инспектора бесило все в этом молодом детективе, который вечно сует нос в не свои дела.

– Кто вам дал право? Как вы сюда попали? Убирайтесь ко всем чертям, Джонсон! А вам я – инспектор обратил гневный взгляд на две темные фигуры полицейских у входа – по-моему, ясно приказывал не пускать сюда этого типа!

Полицейские что-то пробурчали себе под нос, но внятного ответа от них уже не получишь – этот пройдоха Джонсон смог запудрить им мозги, и сейчас что-то требовать с этих мозгов просто бесполезно. Дубины, а не полицейские.

– Инспектор, не волнуйтесь – это вредно для здоровья. Ваши растяпы так хорошо охраняют место преступления, что любой зевака может бет труда сюда проникнуть. А по поводу права… Вы же знаете, что мне не нужны ваши официальные разрешения. Я сам даю себе право на то, что считаю нужным. А относительно моего присутствия здесь… – Джонсон замолчал и окинул взглядом комнату. – Оно уже излишне. Я узнал все и теперь вынужден покинуть вас, инспектор.

С этими словами Джонсон пустил в потолок облако ароматного дыма, приподнял шляпу в знак прощания, и вышел, шелестя своим плащом. Когда детектив исчез в черноте дверного проема, инспектор разразился проклятиями, адресованными не столько Джонсону, сколько нерадивым подчиненным.

Джонсон любил поиграть на нервах инспектора – это забавно. И забавным становится то, что за последний месяц уже трое умерли в кресле сомнопроектора. Не то, чтобы это было редкостью – в Бигтауне каждый день находят умерших во сне, в мягки объятиях машин сновидений. Но эти три смерти – особенные. Все трое были богаты, все трое, судя по их вытаращенным глазам, испытали смертельный страх, все трое страдали по-настоящему. Либо это чудовищная случайность, либо… Либо это закономерность, еще более чудовищная, чем случайность.

Холодная капля упала прямо на сигарету, и та с шипением потухла. Проклятый дождь льет третий день, никакого просвета не видать. Джонсон достал новую сигарету и, укрываясь от дождя, прикурил снова.

Интересно, можно ли убить сном? И каким должен быть сон, чтобы навредить человеку, или даже убить его? На пленках, найденных в машинах у первых двух погибших, были самые обычные детективные сны, даже не триллеры – их просмотрело несколько полицейских и экспертов, и с ними ничего не произошло. Один из снов видел и Джонсон – ничего особенного, вполне обычная, даже в чем-то банальная история, не вызывающая не то, что страха, но даже и испуга. Только жаль, что в чужих снах невозможно увидеть лиц, а ведь это могло помочь.

Может, это не сомнопроектор? Хм. Пожалуй, это можно использовать как прикрытие. Но для чего? Ограбление? Нет, ведь из домов убитых ничего не пропало, даже лежащие на виду драгоценности. Убийство из ревности или ради наследства? Кажется, и эти версии придется отбросить – ни по одному из дел не найдено подозреваемых. Все, кто мог хотя бы гипотетически иметь отношение к убийству – жены, дети, любовницы и любовники, прислуга, сотрудники, даже садовники – имеют железобетонное алиби.

Есть только одна разумная версия – устранение конкурентов. Но кто из бизнесменов готов так себя подставить? Хотя большие деньги толкают людей и не на такие поступки. Надо бы почитать деловую прессу, может кому-то эти три смерти действительно были только на руку.

А что было орудием убийства? Судя по вытаращенным глазам – это страх. Н как напугать трех здоровых людей, которые сами кого хочешь напугают? Вопросы, сотни вопросов без ответов.

А может… Может это действительно случайность? Жаль, что чужие сны, созданные по индивидуальному заказу, видятся нам совсем по-другому. Очень жаль…

2

… – Джонсон?! Что вам надо, черт вас побери!

– Доброй ночи, инспектор. Не стоит чертыхаться – говорят, это вредно для здоровья. Надеюсь, я вас не разбудил?

– Бросьте свои шуточки! Как вы вообще посмели звонить мне, да еще и в такое время?!

– Посмел? Допустим, посмел. Но сделанного, к сожалению, не воротишь. А раз вы уже проснулись, задам всего лишь один вопрос.

Инспектор хрипло рассмеялся в трубку.

– Джонсон, ха-ха-ха! Все-таки вам потребовалась помощь полиции. Детективное чутье подвело? – Инспектора порадовали слова детектива, который всегда ищет повод оставить полицию в дураках. Значит, этот Джонсон не такой уж и всесильный.

– Ну ладно вам, поглумитесь потом. Лучше скажите – снова разрыв сердца?

На том конце провода повисла гнетущая тишина, нарушаемая недовольным сопением инспектора и электрическими шорохами.

– Откуда вы знаете?

– Ниоткуда, просто предположил. Вы же не пускаете меня к телам, так что мне остается только предполагать.

– Предположили?! И вы подняли меня только ради этого!? Вы сумасшедший, Джонсон.

– Ну что вы, инспектор, не только ради этого. Может мне захотелось вновь услышать ваш голос, а то черт его знает, когда произойдет следующее убийство.

– Убийство?! Что вы несете, это несчастный случай! Вам везде мерещатся убийцы и маньяки, даже там, где их нет и быть не может.

– Как знать, как знать…

– Джонсон! Не морочьте мне голову. Или вы что-то знаете?

Детектив ничего не ответил, и инспектору пришлось слушать легкий треск эфира и какой-то шелест.

– Джонсон!

– Спокойной ночи, инспектор. С вами всегда приятно побеседовать.

– Джонсон! Только не бросайте трубку! Джонсон!..

Детектив положил трубку, и уже не слышал, как инспектор брызгал слюной, понося Джонсона на чем свет стоит.

Снова разрыв сердца.