Стеффи Моне

Тика в мире слез

Внутри каждого взрослого человека живет

маленькое дитя, которое плачет, любит,

грустит и шутит… Просто нужно его

очень сильно поискать, а потом крепко-

крепко обнять.

Думаете маленькие не влюбляются?

Еще как сильно страдает их сердечко от первой любви.

Тика сидела на лужайке и вытирала своими крохотными кулачками крупные хрустальные слезы.

— А-а-а, — плакала она- как он мог, отвернуться от любви. Зачем встал спиной к моему подарку в ладошке. Пусть у меня нет больших денег, но и на эту коробку с леденцами я копила целый месяц.

Сказал, что не серьезная, что уже признавалась в любви мальчишкам. Так это было еще в детском садике, а теперь я совершенно изменилась. Моя любовь на века и пройдет сквозь все испытания.

А еще я — не маленькая, и вырасту прямо сейчас, нет (подумав, она добавила) …скоро.

И заревела словно белуга.

— Вот, кстати, интересно кто такие эти плакучие птицы или рыбы. Конечно, последние — ибо от этих водных жителей можно ждать все, что угодно, да и в воде труднее проверить сколько они наплакали, поэтому, и кажется, что много.

Голубая лужица слез становилась все больше, и разводы после падения маленьких капель вибрировали, будто издавая таинственные звуки, которые переплетались в мелодию, только тонкий голос из самой глубины соленой водицы запел ритмично и звонко:

— Тика, Тика не грусти, ск-фыр-фыр — су погости

— Что, что? — переспросила девочка, наклонившись ушком к самому озерцу слез. Вот это и стало ее огромной ошибкой. Кто-то просунул руку из воды и больно втащил прямо в соленую жижу лужицы, которая обжигала, сдирала кожу, выворачивала наизнанку. Девочка подумала:

— Вот исчезну совсем — растаю в своем горе. Завтра он придет, а меня — нет больше на этом свете, и закричит:» Тика, Тикочка, где ты, моя возлюбленная».

Малышка вполне серьезно, очень четко с деталями представила эту картину:

— А я такая ему… (задумавшись)…Стоп. Я же испарилась. А вот интересно, что будет, когда от меня ничего не останется. Этот вопрос волновал всех еще в сказке про Алису из Зазеркалья или из Страны Чудес. Вообщем, нет кожи — страшно, но, представляю, исчезли все-все внутренности, (хотя они мне и очень дороги, их я зря кормила леденцами), а потом — скелет, тогда можно детей пугать на уроках биологии, но чтобы полностью испариться, до самой маленькой, крошечной, ниточко-иголочного состояния??? Так мама рассказывала из чего я появилась, такого маленького червячка (противненько,, но это — факт, не будет же взрослый человек врать, тем более эта святая женщина читает мне сказки на ночь). Но совсем исчезнуть — не реально. Если такие мысли приходят в голову человеку — он-глупец, ведь если моя оболочка лопнет, то миллиарды мыслей из головы заполнят весь мир, они будут шуметь, болтать и спорить, а потом совершат революцию Великую Французскую или Октябрьскую-сейчас же осень.

* * *

Голубая лужица слез становилась все больше, превращаясь в маленькое мокрое озеро, а круги после падения горьких капель вибрировали и разбегались в разные стороны, издавая таинственное хлюпанье, которое переплеталось в мелодичное пение:

— Тика, тика не грусти, ск-фыр-фыр — су погости

— Что, что переспросила девочка наклонившись ушком к самому озерцу слез. Вот это и стало ее огромной ошибкой. Тонкий палец из самой глубины соленой водицы схватил Тику за ухо и больно втащил прямо в голубую жижу, которая обжигала, сдирала кожу, выворачивала наизнанку, а потом все стихло, и наша маленькая кроха оказалась в голубой красивой долине, усеянной пушистыми кустами-водорослями, что шелестели своими длинными щупальцами, пытаясь дотянуться до девочки, пожать ее ручки, вытереть маленькие слезки.

— Ой, какое у меня красивое голубое платьице и бантик. Наверное, я теперь принцесса этого мира Слез. А замечательные растения — гостеприимные поданные королевства Слез. — подумала Тика, встав поближе, стала получать массу прикосновений, пожатий и даже легких поцелуйчиков.

Только сейчас девочка осознала, что кто-то так и держит ее за ухо. Ловко увернувшись, она схватила наглеца за руку, и какое у нее было удивление, ведь это оказался синий человечек. Он смешно крутился, удерживая ее руку, и ловко тащил за собою в глубь долины, навстречу протяжному крику огромных рыб-почти китов.

Это были белуги, из глаз которых огромными струйками в разные стороны лились слезы, наполняя маленькие озерца, что пересекали всю долину, убегая за горизонт и составляя главное водохранилище этого мира. Увидев Тику, рыбы замолчали на секунду, склонив голову в приветствии, а потом продолжили еще громче. Девочке так грустно стало за белуг и себя, ведь еще вчера все было замечательно, даже расставание с красавцем не казалось теперь трагедией — все же можно было все исправить, а теперь неизвестный мир вселял неимоверную грусть, и девочка заревела. Так стадо плачущих существ затянули свою бесконечную песню, что неслась над всем миром Слез.

— Какой сегодня странный день, неужели я превращусь в огромную белугу и буду вечно плакать на берегу своего горя, забывая о том, что где-то меня любят и ждут …в другом, теперь таком далеком мире.

Вдруг синий человечек подхватил меня на руки и понес, словно голубое облако окутало маленькое солнышко, свою принцессу, такую плакучую, но милую…

* * *

Синий человечек подхватил меня на руки и понес, словно голубое облако маленькое солнышко-девочку, такую плакучую, но милую… Синие небеса будто разверзлись, с такой скоростью они неслись по вязкому и тягучему воздуху этого мира.

— Оказывается- грусть может быть такой привязчивой, — говорила Тика, отряхивая на лету платьице от липкой мокроты, — Вот почему так часто, когда начинаешь плакать — трудно успокоиться, а ведь некоторые люди навсегда вязнут в этом болоте слез. Бедненькие, как мне их жалко, — подумала девочка, решая сложную задачу зареветь или воздержаться, но, так как превращаться в белугу не хотелось, на ее лице появилась улыбка, а на небе зажглось маленькое солнышко.

— Представляешь, в мире Слез, тоже может быть мило, посмотри, Синявик, я так буду называть тебя. Здесь такие милые домики, что напоминают сладкие пирожки, мы пролетаем их сейчас, давай погостим немного у них.

— Нельзя делать то, что нельзя. — вдруг заговорил мой молчаливый друг.

— Какой у тебя замечательный голос, будто ручеек бежит, наверное ты сделан из водицы, поэтому можешь только отражать и повторять фразы из сказок. А я, как принцесса и умнейшая девочка этого мира, других здесь не видно, могу с полной уверенностью сказать,