Виола Редж

Ведьмы любят Рождество

- Сонька! Сонька приехала!

Закадычные подружки Наташка и Валюшка тискали меня по очереди, как будто мы не виделись пару лет, а не две недели назад, в городе, перед Новым годом. Трассу изрядно занесло, ехать пришлось на электричке, а потом идти пешком по сугробам, но… это были свои сугробы, родные. И старое здание станции, выкрашенное в нежно-зеленый цвет, и заснеженная детсадовская площадка, и крошечный магазинчик, и знакомые с детства дома односельчан…

Из магазинчика и вылетели Натка с Валентиной.

- Ты почему не предупредила, поганка бесстыжая?! – наседала Натка, выхватив мою небольшую сумку.

- В самом деле, Сонь, трудно было позвонить? – мягко пожурила интеллигентная Валюшка. – Мы бы хоть дом протопили…

Звонить не было никакого настроения. Четвертое января. Дружеский междусобойчик на работе тридцатого, последние приготовления тридцать первого, веселая компания, шампанское, оливье, танцы и фейерверки до пяти утра. Семейные посиделки с мамой и бабушкой первого вечером. Приглашение в гости от хороших друзей, двух счастливых пар – второго. Третьего утром, проворочавшись полночи, я решила на Рождество уехать в деревню.

- Опа, никак Сонька! А хахаль где?

Из-за гигантского сугроба вывернула злоязыкая Зинка Колобкова.

- И вам здрасьти, теть Зин, - с угрозой поздоровалась с ней Натка.

- Привет, Чувакова, привет, Задорина. Хахаль где твой, Софья, спрашиваю?

- Он у Сонечки Родине служит, - вступила Валюшка.

- На боевом посту, значит, - язвительно продолжила тетка Колобкова. – Застоялси там весь, поди.

- Он летчик, - возмущенно рявкнула Натка.

Пока подружки пререкались с вредной теткой, я усиленно боролась с желанием проклясть ее гадкий язык. Или хоть что-нибудь. Вроде «трехдневной неудачи» или совсем простенькой почесухи… Только перед Рождеством ведьмам колдовать нельзя… Пост.

- С Наступившим вас, Зинаида Петровна.

- Вот и я говорю, Новый год, а ты все одна. Ох, не дожить мне до свадьбы твоей, Софья…

- Не обращай внимания, Соня, - сказала Валентина. – Пошли.

До нашего старого дома на окраине было еще далековато, так что подружки постарались заболтать меня так, чтоб я поскорей забыла про Колобкову.

Впрочем, я забыла про нее сразу же: приятный морозец, отсутствие городской грязи, свежий воздух и самая лучшая в мире компания. Школьные подружки повзрослели, обзавелись мужьями, детьми и хозяйством, но нам по-прежнему было очень хорошо вместе.

- Так, сейчас вещи бросим, отопление включим, и к Валюхе, - Натка еще в школе отличалась прямотой и безапелляционностью суждений.

- Нат, я в лес сходить хотела. И…

- Сходишь, само собой. Сейчас дети у Мишкиной матери, мужики на рыбалке, а теть Света уехала в гости к двоюродной тетке. Баньку протопим, отдохнем, как люди. Ты мартини привезла?

Конечно, привезла. Но пить планировала не раньше шестого.

- Галина Ивановна просила забрать мальчишек не позже восьми, - вступила Валюшка.

На двоих у подружек трое пацанов: Митя – Валюшкин, Колька и Севка – Наткины.

- Да, - задумалась Натка. – Она бабка строгая, может в следующий раз и не взять. Тогда до семи посидим, а банька – завтра.

Спорить с Наткой во время поста – бессмысленно. Украдкой прикоснувшись к стене своего старого дома, я шепнула Домовому, что буду поздно. Агапыч привычно поворчал, но выдал мне старую шубу до пят, пуховый бабушкин платок и валенки.

- Сонька, ты ж не в лес собралась, - возмутилась Натка. – У нас даже улицы чищены, какого тебе валенки?

Ностальгия. А потом – в валенках так тепло и уютно…

К Валюшке мы дошли в рекордные сроки. Бутылка мартини не давала расслабиться.

- Холодец, свининка, картошечка, огурчики, грибочки, капустка, селедочка, - перечисляла хозяйка содержимое своего холодильника. – К мартини сок возьмем или компотик?

Хорошо пошло и то, и другое. Как, впрочем, и картошечка с огурчиками и свининкой. Подружки наперебой рассказывали, как провели новогоднюю ночь. Ёлку наряжали, как всегда, у Наткиных родителей – росла во дворе высоченная сосна, мы ее еще в школе наряжали, в лесу никогда не рубили.

Мишка, муж Натальи, и Валерка, муж Вали, с детства были закадычными друзьями. К утру первого оба были на бровях, но супруги героически терпели – это же Новый год, как-никак. Зато дети были счастливы – им позволили пострелять петардами, пока мамки отвлеклись.

- Когда же ты у нас войдешь в клуб, - со вздохом поинтересовалась Натка. – Сонь, четвертый десяток разменяла, не пора?

Эти разговоры я обычно пресекала без проблем, но сейчас… видимо, мартини оказался забористым.

- Не хочу я, девки, замуж.

- Я, конечно, не Колобкова, но тоже мечтаю на твоей свадьбе погулять, - заявила обычно тактичная Валюха. - И как же твой летчик?

Нет никакого летчика. Слепила в фотошопе красавца, сделала ему страничку Вконтакте, поставила статус – помолвлен с Софьей Анисимовой, вот и все дела.

- Да как же так, Сонь?!

Девчонки были в шоке.

- Неужто – никого?! Сонь, да ты посмотри на себя – ты ж кровь с молоком, глазищи в пол лица, ресницы – всегда завидовала твоим ресницам, взмахнешь – ветер поднимается!

Ну, про ресницы Валька загнула, ветер не от них поднимается, просто когда я силу еще контролировать не умела, она случайно увидела…

- А фигура? А волосы до попы? – подключилась Натка. – Да куда ж все эти брэдпиты смотрят?! Сонька, говори как на духу, совсем никого?!

- Да мужиков-то пруд пруди, - вздохнула я. – Только всем им одно надо. А я хочу… влюбиться хочу, девки, так, как в книжках пишут. Чтоб дух захватывало, и чтоб он любил по-настоящему… Давайте за это и выпьем, - лучше закруглиться с откровениями, и так уже наболтала всякого.

- Давайте, - Валя быстро долила всем мартини. – За то, чтобы всем желаниям – сбыться.

- Всем подружкам – напиться, - попыталась разбавить серьезность момента я.

- А тебе, бестолковой, непременно влюбиться, - закончила Натка.

Мне б в тот момент протрезветь, да граничное условие поставить, но… мартини точно был забористым. Я даже не поняла, что именно сделали мои дорогие подруженьки. Иногда бывает, что человек, обычный, безо всяких ведовских способностей, так сильно чего-то захочет, что… желание срабатывает, как заклятье. Только я осознала это, когда было уже поздно.

В полвосьмого мы, прибрав за собой, вышли на улицу. Мягко искрился снег, крыши