Эту книгу я начал писать в 1991 году — сразу по горячим следам августовских событий. Они разворачивались прямо на моих глазах, и так получилось, что мне довелось быть в их эпицентре.

Понимая, что все происходившее, а тогда я работал в аппарате ЦК КПСС, имеет огромную историческую значимость, вел записи, как мне тогда казалось, для себя. Впечатлений было много, и они постепенно выстраивались в своеобразную хронику «краткого курса» истории конца КПСС.

Когда-то главной книгой советских коммунистов был «Краткий курс истории ВКП(б)», написанной Сталиным. Даже в самой буйной своей фантазии я не мог вообразить, что мне придется стать свидетелем трагического «краткого курса» конца этой партии, находясь в последние ее дни рядом с ее руководством.

Но произошло то, что произошло. Обо всем увиденном и услышанном в те дни в комплексе зданий ЦК КПСС на Старой площади я рассказал в своей книге, изданной в 1999 году под названием «ЦК закрыт, все ушли…» И с подзаголовком «Очень личная книга». Последнее слово «ушли» было с многоточием. Почему?

Название было перифразом знаменитого, как сейчас бы сказали, слогана времен Гражданской войны: «Райком закрыт, все ушли на фронт». А в 1991-м куда ушли работники ЦК КПСС и других партийных органов? В коммерцию, вот куда. Или в новые государственные органы — к победившим антикоммунистам. Строить капитализм.

Бывший кандидат в члены Политбюро, первый секретарь московской столичной парторганизации Борис Ельцин, запретивший КПСС, возглавил невиданное в мире строительство капитализма. Помогали ему бывшие члены Политбюро Александр Яковлев и Егор Строев, бывший инструктор ЦК КПСС Виктор Черномырдин, возглавивший буржуазное правительство России бывший редактор отдела «Правды» и журнала «Коммунист» Егор Гайдар.

Помогали еще много других, ранее называвших себя гордым именем «товарищ». Уж очень хотелось каждому, чтобы его величали «господином».

Строить капитализм оказалось не так-то просто. С социализмом было проще: был «Капитал» Маркса, где объяснялись пути перехода от капитализма к социализму, а вот того, как, наоборот, перейти от социализма к капитализму, нигде написано не было. Поступили просто: Маркса отдали тем, кто еще верил в коммунистические идеалы, а капитал (это не название книги) взяли себе.

Увы, прежнее название «ЦК закрыт, все ушли…» для современного читателя уже ни о чем не говорит. К сожалению, слоган «Райком закрыт, все ушли на фронт», послуживший основой для перифраза, мало кто помнит. Это уже ушедшая эпоха. Что ж, прошло четверть века…

Новое название «Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы» дано книге издательством «Яуза-пресс». Текст обновлен и дополнен автором.

Оценки событиям и действующим лицам, о которых рассказывается в этой книге, носят субъективный характер и выражают исключительно личное мнение автора.

Автор

Примерно в три часа дня зазвонил телефон внутренней связи. Я снял трубку.

За двадцать минут до этого все аппараты, включая правительственную связь и междугороднюю ВЧ, кроме прямого городского, были выведены на приемную: по просьбе одного зарубежного издания я отвечал на вопросы о событиях, связанных с ГКЧП. Поэтому и попросил секретаря со мной не соединять.

Вопросы были не из легких.

— Лично вы были у Белого дома? — спросил корреспондент влиятельного зарубежного издания.

— Да.

— Какое впечатление сложилось у вас о собравшихся?

— На Краснопресненскую набережную я вышел к восьми часам вечера двадцатого августа. Это был второй день путча. Сплошной поток молодых мужчин вынес меня к Белому дому России. Людей было очень много. Однако мне не показалось, что все они горели желанием живыми кольцами, плечом к плечу опоясать забаррикадировавшегося Президента России. Немало было зевак, праздношатающихся, пьяных…

— Но ведь Ельцин первым осудил действия хунты…

— Да, он отменил распоряжения ГКЧП и выступил в защиту законного Президента СССР Горбачева. Но я бы не сказал, что все собравшиеся на площади пришли спасать демократию. Не думаю, что, если бы действительно начался штурм Белого дома, собравшиеся закрыли бы его своими телами…

— Но ведь на них были направлены стволы танковых орудий…

— А москвичи разукрасили их цветами и российскими флажками. Раздавали танкистам бутерброды, фрукты, сигареты. Армия в народ стрелять не будет — в этом все были уверены. Отсюда и отсутствие страха, ощущение легкости и приподнятости. Правда, несколько БМП и танков защитники Белого дома забросали камнями и бутылками с зажигательной смесью. Одна БМП сгорела.

— Правда ли, что путч тщательно готовился, а причина неудачи в дилетантских действиях заговорщиков? Рассказывают, что глава хунты Янаев, просмотрев видеозапись пресс-конференции ГКЧП 19 августа, распорядился вырезать кадры, где у него дрожали руки…

— Ваши коллеги окрестили случившееся «путчем дрожащих рук». Этим все сказано. Если бы переворот действительно готовился тщательно, дрожащих рук, уверяю вас, не было бы.

— Вы хотите сказать: то, что едва не завершилось трагедией, оказалось опереточным фарсом?

— Ну какая же это тщательная подготовка? Не было арестов и задержаний. Границы и аэропорты оставались открытыми. Не отключалась связь. Даже запрещенные вначале реформаторские органы печати продолжали выходить. Правда, экипажи танков направили стволы орудий туда, где подозревались очаги сопротивления московских демократов, но пушечные магазины были пусты.

— Еще два месяца назад Ельцин требовал отставки Горбачева, а во время путча выступил за его возвращение к власти. Совершенно неожиданный поворот, не так ли?

— Что Ельцин так себя поведет, члены ГКЧП, наверное, никак не ожидали. Их просчет был в том, что они представляли Ельцина мелким. Раз уж он так сражался с Горбачевым, раз у него такая обида, то он, мол, не может не быть довольным поражением противника. Тем более что накопилось на него немало и личных обид. Они рассчитывали, что Ельцин будет хотя бы втайне торжествовать и поэтому с ним можно будет сговориться. И они делали эту попытку. А он повел себя с ними как избранный народом глава Российского государства. В этом одна из причин их поражения. И в этом одна из важнейших причин победы Ельцина.

— Вы считаете, что это победа Ельцина?