Большие настенные часы показывали полдень без пяти минут. Она посмотрела на стрелки, на сидящего напротив мужчину, на небольшую дверь и кивком головы дала знать, что пора. Оба они прошли через небольшую дверцу, расположенную слева, и оказались в пустой маленькой комнатке. В ней, кроме стоящего у большого окна высокого одноногого столика, покрытого черным бархатом, ничего не было.

Мужчина, подойдя к окну, распахнул его, а женщина приблизилась к стене справа от окна и нажала расположенную на ней кнопочку. Тут же бесшумно открылась дверца, обнаружив замаскированный сейф. Мужчина и женщина очень осторожно, едва касаясь пальцами, извлекли из него два металлических листа, по сантиметров двадцать каждый, которые очень походили на золотые. Причем на золото старинное, по виду весьма высокой пробы.

Оба листа толщиной по сантиметру-полтора они аккуратно разложили на столике, плотно прижав друг к другу. Перед ними лежал один сплошной золотой лист, в этом теперь не было никаких сомнений – так ослепительно сиял он в лучах солнечного света. А поверхность его была испещрена какими-то символами, рисунками или иероглифами.

Женщина в задумчивости провела пальцем по одной из колонок искусной чеканки.

– Знаешь, – сказала она, – я так долго гонялась за ней, столько лет жизни потратила на то, чтобы найти ее… А теперь… – она снова коснулась сверкающего металла и, не закончив мысль, пожала плечами.

Мужчина стоял за ее спиной и тоже смотрел на пластину. Она обернулась и заглянула ему в глаза.

– Неужели так всегда?.. Когда наконец получаешь что-то, чего так хотел долгие годы…

Она не договорила, часы в соседней комнате начали отбивать двенадцать. Женщина вздрогнула, мужчина тихо сказал:

– Пора…

В это время, закрыв на мгновение свет солнца, за окном мелькнула какая-то тень, словно от большой доисторической птицы на перепончатых крыльях.

На календаре был последний и самый непредсказуемый месяц зимы – февраль. На улице – слякотно и очень влажно, но порой налетал резкий, порывистый ветер, и становилось холоднее, чем при двадцатиградусном морозе, хотя столбик термометра не падал ниже пяти-шести.

Настроение было под стать погоде, казалось, ничего не клеится, что ничего не получается, все ходили унылые, с посеревшими лицами, так недавно выпавший снег в феврале за пару дней превращается в серо-грязную кашу.

Наша передача «Женское счастье» хоть и удерживала по-прежнему высокий рейтинг, но, признаться, чего-то уже в ней не хватало. То ли мы утомились, то ли зима оказывала на нас такое пагубное влияние, то ли героини как-то измельчали, но вся творческая группа отчего-то вдруг потухла.

Мы ходили хмурые, пытались найти что-то новое, свежее, но, увы… Как отыскать интересную героиню, если у всех наших женщин, как ни крути, стандартные требования, ординарные интересы, все они говорят либо о том, что принесли в жертву семье свою карьеру, либо что принесли в жертву карьере свою семью. Согласитесь, после пятой такой героини у тебя начинает от скуки сводить челюсти.

Словом, мы все и всем были недовольны, казалось, ничто не сможет изменить привычного течения нашей жизни, и теперь мы всю оставшуюся жизнь (пока нас не закроют, естественно, а это, вероятнее всего, случится довольно скоро) будем снимать сестер-близняшек.

По правде говоря, все, наверное, было не так или не совсем так. Однако я, ведущая передачи «Женское счастье», выходящей на тарасовском телевидении раз в неделю в прямом эфире, примерно таким образом рассуждала сама с собой практически каждое утро по дороге в редакцию в течение последних двух недель. Должно быть, у меня просто авитаминоз. И пора заняться своим здоровьем.

Конечно, в действительности все было не так плохо, а это просто очередной приступ сезонной хандры, но все равно каждое утро мне казалось, что передачи у нас нудные, героини – все похожи и неинтересны до оскомины. Словом, я занималась самоедством и втайне мечтала, что наш начальник – Кошелев – посмотрит пару последних записей и скажет: «Ирина Анатольевна (это я, извините, забыла представиться), а не хотите ли вы заняться другой передачей, более динамичной, непредсказуемой, словом, не хотите ли вы сделать что-то похожее на «Независимое расследование»? Кажется, эра передач типа «Женского счастья» уже отошла…» – ну и т. д., и т. п.

А я скажу, так скромненько потупив глазки: «Евгений Иванович, но вы ведь сами говорили мне всегда, что…»

«Да, да, да, Ирочка, – всплеснет он пухленькими ручками, – да когда же это было?! А вы разве против? Ну, не упрямьтесь!..»

И я, немного пококетничав, соглашусь: «Хорошо, Евгений Иванович, если вы настаиваете…»

Словом, закроют «Женское счастье», а вместо него я стану самостоятельно проводить расследования, и передача у меня будет куда лучше, чем репортажи Валерки Гурьева, нашего журналиста-криминалиста. Впрочем, я размечталась. Пора выходить – моя остановка.

Я вышла из троллейбуса и направилась к телестудии. Да, все это только мечты, начальство у меня по-прежнему уверено, что «Женское счастье» это круче, чем «Независимое расследование», что потенциальному зрителю, подавляющее большинство которого составляют женщины, гораздо интереснее знать, как какая-нибудь Марфа Иванова выбилась из доярок в бизнес-леди и получила международное признание, а также первое место на конкурсе «Бренд года». Я фыркнула.

Нет, не подумайте, я не женоненавистница, и вообще я к своим героиням привыкла относиться априори хорошо, но даже самые интересные из них постепенно как бы обесцвечиваются. Вы понимаете, о чем я?

В этот момент я дошла до угла и обратила внимание на аптеку. «Надо зайти», – решила я, чтобы купить витаминов. Хорошо еще, что я всегда выхожу из дома с запасом времени, потому что в аптеке, несмотря на ранний час, была очередь, небольшая, но я все равно могла бы опоздать, не будь у меня лишних пятнадцати минут. Самое забавное, что все люди передо мной покупали витамины и витаминные сборы, похоже, предвесенняя депрессуха не только у меня. Я купила поливитаминный комплекс и вышла из стеклянного помещения аптеки.

Так, теперь есть надежда, что мне резко полегчает.

* * *

Я пришла на работу первой и, раздевшись, сразу же проглотила витаминку. Нет, конечно, я не рассчитывала на мгновенный эффект, поэтому равнодушно посмотрела за окно, отвернулась, испытав острый приступ тоски, и села за свой стол. А дальше…

А дальше появились в редакции мои коллеги – Галина Сергеевна Моршакова, режиссер нашей передачи, и Валерия Казаринова, ее помощник. Хотя, конечно, сначала появилась Лера. Галина Сергеевна имеет дурную привычку опаздывать, но за время продолжительного сотрудничества мы к этому уже привыкли.

Так вот, Лера сегодня тоже была не в ударе. Она вошла в редакцию, поздоровалась и, скинув дубленку, села за свой столик с таким же, как и я, равнодушным видом. Странно для полной энергии двадцатилетней девушки, каковой и являлась Лера. Она могла делать несколько дел сразу и не раз выручала нас, если нужно что-то достать, с кем-то договориться, чего-то разузнать. А сейчас вот сидит с потухшими глазами, бледная, какая-то измученная.