***

Говорят, одна картинка стоит тысячи слов. Вот камера наблюдения ловит красивую брюнетку, удирающую из бутика Tiffany с горстью золотых побрякушек. Снимок, сделанный папарацци, разоблачает роман женатого режиссера и юной старлетки. Но картинка не может рассказать, что на самом деле та брюнетка – продавщица и что она несет браслеты хозяйке бутика, а режиссер в прошлом месяце подал на развод.

А что там с семейными фото? Взять хотя бы снимок, на котором мама, отец, сестра и брат улыбаются, позируя на крыльце шикарного особняка в викторианском стиле. Но присмотрись внимательнее. Улыбка отца кажется слегка натянутой. Взгляд матери устремлен в сторону соседского дома – а может, и на кого-то из соседей. Брат сжимает перила так сильно, словно хочет их сломать. А сестра улыбается загадочно, будто скрывает какой-то восхитительный секрет. Задний двор изрыт гигантским желтым бульдозером, и там кто-то маячит, но не разглядеть ничего, кроме пятна светлых волос и бледной кожи. Парень это… или девушка? Возможно, это всего лишь игра света или смазанный отпечаток пальца.

Но не исключено, что все эти нюансы, оставшиеся не замеченными при беглом просмотре, значат куда больше, чем можно себе представить.

Четыре симпатичные девушки из Роузвуда уверены, что цепочка событий той ночи, когда пропала их лучшая подруга, полностью восстановлена. Злодей арестован, и дело закрыто. Но если они покопаются в воспоминаниях, сосредоточатся на том, что маячит на периферии памяти, рождая смутные сомнения, и присмотрятся к тем, кто рядом, картина может измениться прямо на глазах. Если они соберутся с духом и заглянут глубже, их поразит – и даже напугает – то, что они обнаружат.

В конце концов, правда бывает удивительнее вымысла. Особенно здесь, в Роузвуде.

Июньский вечер был туманным и безлунным. В густых черных лесах стрекотали сверчки, и по всей округе разливались ароматы цветущих азалий, свечей с эфирным маслом цитронеллы и хлорированной воды бассейнов. Роскошные автомобили новейших моделей мирно спали в трехместных гаражах. В Роузвуде, шикарном уютном пригороде Филадельфии, что в штате Пенсильвания, ни одна травинка не выбивалась из общего стиля и все находились там, где им и положено быть.

Почти все.

Элисон ДиЛаурентис, Спенсер Хастингс, Ария Монтгомери, Эмили Филдс и Ханна Марин включили весь свет в переоборудованном амбаре за домом Спенсер, приготовившись к ночному девичнику по случаю окончания седьмого класса. Спенсер спешно выбросила в мусорную корзину несколько пустых бутылок из-под пива Corona. Их оставили ее сестра, Мелисса, со своим бойфрендом, Йеном Томасом, которых Спенсер только что выгнала из амбара. Эмили и Ария свалили в кучу желтую и бордовую спортивные сумки с барахлом для ночевки. Ханна плюхнулась на диван и принялась за недоеденный попкорн. Эли захлопнула дверь амбара и щелкнула замком. Никто не расслышал хлюпающих шагов по росистой траве и не заметил облачко дыхания на оконном стекле.

Щелк.

– Так вот, девчонки! – воскликнула Элисон, усаживаясь на подлокотник кожаного дивана. – Я знаю, чем мы займемся. – Хотя окно было закрыто, ее голос просочился сквозь тонкое стекло и прошелестел в тихой июньской ночи. – Я освоила гипноз. И могу загипнотизировать вас всех и сразу.

Повисла долгая пауза. Спенсер вцепилась в пояс хоккейной юбки. Ария и Ханна обменялись встревоженными взглядами.

– Пожа-а-а-алуйста! – протянула Эли, складывая ладони, как в молитве. Она взглянула на Эмили. – Ты ведь позволишь загипнотизировать тебя, верно?

– Э-э… – Голос Эмили дрогнул. – Ну…

– Я согласна, – выпалила Ханна.

Щелк.

Жжж.

Остальные нехотя согласились. Да и могло ли быть иначе? Эли была самой популярной девушкой дневной школы Роузвуда, где они учились. Парни все как один хотели встречаться с ней, девчонки стремились быть такой, как она, родители считали ее совершенством, и она всегда добивалась своего. Для Спенсер, Арии, Эмили и Ханны как будто сбылась мечта всей жизни, когда в прошлом году, во время школьного благотворительного марафона, Эли обратила на них внимание и приняла в свою компанию, превратив их из серых мышек в блистательных королев. Эли брала их с собой на уик-энды в горы Поконо, научила делать грязевые маски, обеспечила им лучший столик в школьном кафе. Но она также заставляла их делать то, чего им совсем не хотелось, – взять хотя бы историю с Дженной, страшный секрет, который они поклялись хранить до самой смерти. Иногда они чувствовали себя безжизненными марионетками в руках кукловода – разумеется, Эли.

В последнее время Эли стала игнорировать их звонки, предпочитала общаться со старшими подругами из команды по хоккею на траве, и, казалось, теперь ее интересовали только секреты девчонок и их слабые места. Она подтрунивала над Арией, зная о тайном романе ее отца с одной из студенток. Высмеивала безудержную страсть Ханны к чипсам – и ее расплывающуюся талию. Издевалась над Эмили, по-щенячьи влюбленной в нее, и угрожала разоблачить Спенсер, которая целовалась с парнем своей сестры. Девочки подозревали, что дружба с Эли, как песок, ускользает сквозь пальцы. И в глубине души задавались вопросом, останутся ли они с Эли подругами после сегодняшней ночи.

Щелк.

Эли засуетилась, чиркнула зажигалкой Zippo, зажигая свечи с ароматом сладкой ванили, и опустила жалюзи – на всякий случай. Она попросила девочек сесть, скрестив ноги, на плетеном ковре. Слегка недовольные, они все-таки расселись в круг, но чувствовали себя неловко. Что, если Эли действительно удастся загипнотизировать их? Все они хранили сокровенные секреты, о которых знала только Эли. Секреты, которыми они не хотели делиться друг с другом, а уж тем более со всем остальным миром.

Щелк.

Жжж.

Эли начала вести обратный отсчет от ста, и ее хрипловатый голос звучал успокаивающе. Никто не шевелился. Эли прошлась на цыпочках по комнате мимо массивного дубового компьютерного стола, заполненных книжных полок, крошечной кухоньки. Девочки послушно сидели, неподвижные, как статуи. Никто ни разу не взглянул в сторону окна. И никто не слышал механических щелчков старого громоздкого фотоаппарата Polaroid, который штамповал их размытые изображения и, жужжа, выплевывал фотографии на землю. Щели между створками жалюзи оказалось достаточно, чтобы сделать вполне приличные снимки происходящего в комнате.