Римъ Эдельштейн

Технократическая гегемония

Пахло в мусорном баке не очень приятно, но Роман всё равно туда запрыгнул — практически без раздумий, громыхнув своим истощённым телом о жестяное покрытие. Он весь сжался, а воздуха в его лёгких стало настолько мало, что его голова рисковала разлететься от перенапряжения, как гнилой арбуз. Его ладони тут же упёрлись во что-то мокрое и мерзкое, а под локтём оказалась какая-то шерсть. Он чувствовал под своими ногами алюминиевые банки и стеклянные бутылки, но сейчас его это мало занимало.

Роман пытался прислушаться, чтобы услышать преследователей, но из-за собственного оглушительного дыхания ничего не мог разобрать. Когда парень забежал в этот переулок, он заметил и застывшего бездомного — мужчина в драной шапке и с всклокоченной белой бородой пытался развести костёр в двух шагах от бака. Он держал в руках большой лист старой газеты, и пытался поджечь хоть краешек над смятой рубахой, найденной в этом же баке несколько минут назад. Он взглянул на выскочившего незнакомца растерянно, будто его застали врасплох…

Роман двигался на инстинктах, как всякое животное, за которым бегут по следу озверевшие охотники со свисающей с морд пеной и оскаленными пастями, жаждущими жертвенной крови. Потому он, немного запнувшись, прыгнул в бак — больше некуда. Переулок удлинялся, уходил в непроглядную черноту, но БЕЗУПРЕЧНЫЕ были вооружены и мощными фонарями. Он это помнил ещё с прошлой встречи…

Роман судорожно ухватился за лежавшую шерсть — это оказалась выкинутая шуба за ненадобностью. Старая, дряхлая, но она могла спасти ему жизнь, и он укрылся ею с головой, чуть ли не физически ощущая, как БЕЗУПРЕЧНЫЕ входят в том конце переулка, откуда он только что забежал…

Бездомный — с глубоким шумным вздохом — подскочил на ноги. Видимо, он увидел их, но сказать ничего не успел. Он повалился почти мгновенно — сразу после такой ослепительной вспышки, что осветила всё вокруг. Кто увидел бы это без специальных очков, долгое время ещё бы не смог смотреть. Но грохот выстрела Роман не услышал — лазерные ружья, которыми были вооружены БЕЗУПРЕЧНЫЕ, не издавали ни звука. Почти как они сами. Они не шумели, не разговаривали, не выдвигали требований. Двигались бесшумно и целеустремлённо.

Они испарились так же, как и появились — совершенно неожиданно. Но Роман ещё долго сидел в баке, переводя дыхание и прислушиваясь… БЕЗУПРЕЧНЫЕ атаковали молниеносно, появлялись и исчезали, как конница.

Парень выбрался из бака в сырые сумерки, наполненные приглушёнными звуками. Где-то ещё ездили машины, хлопали двери. Но это пока что…

От бездомного осталась только груда его прожжённой одежды — костёр он так и не смог разжечь. Помятая газета покачивалась на сквозняке, и Роман прошёл к ней, чтобы кое-что проверить…

«Дата. Какая там стоит дата?»

Почему-то это было очень важно для него, и он аккуратно поднял бумагу, силясь разобрать буквы и цифры, напечатанные когда-то давно…

«ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ МАРТА. ДВЕ ТЫСЯЧИ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ ГОД».

Да… Вот уж раритет. Почти три декады прошло. И осознание этого как-то сдавило Романа. Он измученно огляделся, прежде чем его воспалённые глаза снова поползли по тексту в совсем немного пожелтевшей газетёнке… Отрывок читался чётко, да и сам материал был очень качественный, ещё живой.

Он прочитал это и горестно скривился… Мда, доигрались.

Кто бы мог подумать, что тотальная автоматизация, роботизация и усовершенствование технологий может привести к таким последствиям?! Никто.

«Если это всё изначально не задумывалось», — подумал он невольно в миллионный раз, отбрасывая газету в сторону.

Главное в выживание — день простоять да ночь продержаться. И эта догма работает всегда. Представь, что ты бродячий пёс и — выживай! Он медленно пошёл по этому переулку, пока не вышел на крайне затемнённую улицу — фонарей тут уже не было, днём можно рассмотреть и выбитое стекло, разбитые лампы. Вывески, полыхающие неоном, всё ещё были на месте, но скоро и их уже не останется. Нахлынувший катаклизм не собирался останавливаться.

Суть выживания заключается в том, чтобы можно было поесть где-то, поспать и избежать прицельного выстрела в голову… И несколько дней ему это удавалось. Он теперь вообще не задумывался, что будет потом… Когда ты оказываешься в безвыходной ситуации, тебе приходится изворачиваться, выскальзывать и приспосабливаться, а не философствовать.

И теперь он снова отправлялся в путь по погибающему городу, оказавшемуся в центре страшной катастрофы. Разбитые витрины сменялись разбросанными искорёженными автомобилями, терявшими управление, когда всё началось…

БЕЗУПРЕЧНЫЕ полезли со всех сторон, вооружённые лазерами, созданными для защиты, как их всех убеждали. Они не испытывали никакой жалости ни к кому и ловко расправлялись с каждым встречным. Завязались стрелковые бои, но БЕЗУПРЕЧНЫЕ оказались куда проворнее и жёстче, и совсем не испытывали страха.

В первую же неделю посыпались и коммунальные службы, и магазины, и аэропорты. Начался страшный хаос, впрочем, быстро сошедший на нет. Это походило на то, как меняют старый, поистрёпанный забор. Меняют на совершенно новый, ровный, выструганный из превосходного сырого дерева.

И теперь Роман брёл по дороге, прячась по углам, избегая любых контактов с появляющимися редкими людьми… Испуганными, сбитыми с толку. За каждым из них приходили БЕЗУПРЕЧНЫЕ. Молчаливые, красивые люди. Удивительно красивые!

Вся его «жизнь до» казалась такой далёкой и ненастоящей. Инженерия, которой он посвятил всю молодость, могла ему ещё пригодиться, сослужить добрую службу. Но все эти расчёты и чертежи, накопившиеся в багаже его знаний, оказались полностью бессильны перед лицом накидывающей острой опасности в виде практически неуязвимых людей, созданных могущественной корпорацией «Капитал-Трест». Они занимались этим чуть ли не тридцать лет — с двадцатых годов этого века, и, в конце концов, они добились колоссальнейших успехов.

И самый большой успех сейчас рыскал по улицам и охотился на людей…

Роман медленно шёл по темнеющему кварталу вдоль стен похолодевших зданий, многие из которых были разрушены схватками между обычными людьми и БЕЗУПРЕЧНЫМИ. Между «хомо спапиенс» и «сверххомо».

Он почему-то задумался о прошлой весне, когда они с Ниной гуляли у озера с блестящей поверхностью, и платье у неё было такое бело-зелёное, и пахло от неё так прекрасно: то ли лавандой, то ли розами…

Незнакомый парень появился внезапно — весь в чёрном, худющий, и кофта на нём висела, как тряпка на вешалке. Он рывком ухватился за плечи Романа так резко, что тот чуть не заорал.

— Тихо! — прошептал незнакомец. — Атака вот-вот начнётся! Гуляешь тут!

Он