В периферийном драмтеатре шла новая пьеса местного драматурга. За два месяца до представления весь город забросали рекламой. Афиши пестрили фамилиями актеров. Красивое лицо актрисы, исполняющей главную роль, привлекало своей завораживающей улыбкой. Билеты раскупались хорошо. Глеб Корозов тоже приобрел на первое представление.

Но пьеса, как часто в подобных случаях бывает, оказалась так себе, актеры выкладывались из последних сил, чтобы вытянуть ее.

Глеб с женой Ольгой сидел в шестом ряду и подавлял зевоту, пропуская мимо ушей скучные диалоги актеров, выделяя, между тем, актрису, игравшую главную роль.

Зрители изредка поощряли ее жиденькими аплодисментами. Ольга тоже вскидывала ладони и хлопала. Лишь в первом ряду, вслед за аплодисментами, с места вскакивал высокий молодой человек в светлой рубашке, и всякий раз кидал к ногам актрисы цветок розы. Однако ее лицо при этом не выражало чувства благодарности. Скорее, какую-то болезненную усталость.

В перерыве между актами в фойе театра, у стены с фотографиями актеров и афишами, Ольга неподалеку от себя увидала этого парня и дернула за рукав пиджака мужа. Глеб приблизился к нему, глянул на фотографию актрисы, сказал громко, чтобы тот слышал:

— Красивая девушка.

Покосившись на него, парень округлил глаза, и неожиданно буркнул в ответ:

— Она — ведьма, но она прекрасна! — и быстро отошел в сторону.

Глеб и Ольга ошеломленно посмотрели ему в спину. Переглянулись. Ольга озадаченно пожала плечами. Глеб усмехнулся, он и сам был обескуражен. Но, решив, что им до этого нет никакого дела, взял жену под локоть, отвел от фотографий. Она внутренне согласилась с мужем, но, между тем, все-таки на лице у нее оставалось удивление: впервые приходилось наблюдать, как к ногам ведьмы с завидным постоянством бросали цветы. Корозов глазами поискал парня среди публики и обронил:

— Розы для ведьмы. А в этом есть что-то притягательное, я бы даже сказал, колдовское.

С обычной женской проницательностью Ольга уверенно предположила:

— Никакого колдовства здесь нет, Глеб. Вернее всего — неразделенная любовь.

Фойе было просторным, однако для всей публики из зрительного зала казалось тесноватым. Потому часть зрителей вышла на улицу, подышать свежим воздухом и перекурить. В основном мужчины.

Женщины прохаживались внутри по ковровым дорожкам, что-то обсуждали, о чем-то молчали.

Пожилые в макияже одеты более чопорно — с прическами, в красивых юбках и блузках, в платьях, которые надеваются редко, в исключительных случаях: на торжества, на праздники, в театры.

У молодых границы размыты, на них одежда проще. Здесь и джинсы, и топы, и даже шорты. Макияж — через одну, а то и через две, и прически будничные, как на улице, в кафе или в магазине.

Ну а мужчины все стандартные: брюки, рубашки, чубчики.

А некоторые облечены чуть ли не по-дачному, но это явно не театралы, случайные люди. Такие сходят один раз в своей жизни в театр, а потом десять лет будут вспоминать об этом. И с каждым годом нуднее брюзжать. Дескать, да что там можно смотреть, лучше у телевизора посидеть, футбол поглазеть, все больше пользы.

Ольга была одета просто, но со вкусом. Одежда подчеркивала ее неброскую в пастельных тонах красоту. Мягкая улыбка, с дымчатым оттенком глаза. Мужчины останавливали на ней взгляды. Глебу это нравилось. Он слушал ее, наклонив голову, и придерживал под локоть. Как бы своим заботливым видом говорил окружающим, что это его женщина, и он любит ее.

Раздался звонок, зрители стали возвращаться на свои места. Зал мест на триста, с высоким потолком, высокой сценой, балконами, несколькими входами, рядами красных кресел и скрытыми от глаз боковыми светильниками.

Корозов опустился в не очень удобное кресло. Кресла в этом театре всегда раздражали его. Тесные, с прямыми спинками, жестковатыми сиденьями, узкими подлокотниками. Твои локти постоянно мешают соседу, а локти соседа мешают тебе. Глеб уставал в них и всякий раз под конец пьесы начинал нервничать. Все-таки здесь хотелось быть захваченным действием, происходящим на сцене, нежели думать, как удобнее расположиться в кресле, как прижать спину, куда положить локти и как убрать локоть соседа от своего бока.

Рассеянно смотря как рассаживалась публика, Глеб провел глазами по креслу, где должен был сидеть парень с цветами, но его место пустовало. Возможно, он задерживался, однако занавес подняли, а молодой человек так и не появился. И когда на сцену выходила актриса, никто больше не клал розы к ее ногам.

Определенно, зал был разочарован этим, многие зрители, встречая аплодисментами актрису, посматривали в сторону пустующего кресла. Да и сама актриса взглядом как будто выискивала парня, то и дело косилась на пустое место.

Обратив внимание на это, Ольга слегка пошевелилась, дотронулась до руки мужа, шепнула:

— Ты видишь, она ищет его глазами.

Глеб ничего не ответил. Непроизвольно он уже воспринимал молодого человека с цветами как персонажа первого акта пьесы. Закончился первый акт, закончилась и его роль.

По окончании спектакля, проводив аплодисментами актеров, зрители двинулись к выходу. Глеб и Ольга дождались, когда зал опустел, и также поднялись из кресел. Два охранника Корозова, сидевшие по бокам от них, вскочили на ноги.

Парадный вход в театр был оформлен в белых тонах. С колоннами, лепниной на стенах и высоким крыльцом. Вдоль театра — деревья и цветники с клумбой, за ними — тротуар и новая полоса деревьев, за которой на обочине дороги организован парковочный карман.

Выйдя на улицу, они снова увидели молодого человека. Он был приятной наружности, с густыми короткими волосами и несколько взволнованным видом. Стоял возле машины на парковке. Один. Наблюдал за выходившими из театра зрителями. К нему со спины, обойдя другие машины, стремительно двигались двое парней. У Глеба мелькнула мысль, что слишком уж они спешили.

Молодой человек обернулся и неожиданно, буквально мгновенно, между ними вспыхнула драка. Двое накинулись на одного и стали избивать. Он защищался как мог, но было видно, что умел он это делать очень плохо, потому что двое легко с ним справлялись. Он быстро был сбит с ног и окровавлен. Глеб показал охранникам:

— Разнимите!

Те кинулись растаскивать, но получили резкий отпор и были втянуты в драку. Началась потасовка между ними и двумя напавшими на молодого человека.

Тот в это время с трудом поднялся с асфальта. Глеб подошел к нему. Парень вытер с лица кровь, поблагодарил Корозова:

— Спасибо за помощь. Но я бы и сам справился.

— Сомневаюсь, — сказал Глеб, видя, как отчаянно бьются с охранниками его противники.