Мы, национал-социалисты, хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше прежнее развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке… Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены. Сама судьба указует нам на них своим перстом. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства.

Адольф Гитлер, «Майн Кампф»

Наш флаг развевается, когда мы маршируем вперед,

Этот флаг — символ силы нашего Рейха,

И мы не можем больше выносить то, что

Англичане смеются над ним.

Так что дай мне руку, товарищ, дай мне свою руку,

И мы поплывем на завоевание Англии!

Боевая песня батальона СС «Вотан», осень 1940 г.

— Fertigmachen[1]! — негромко приказал Стервятник.

В ответ послышалось приглушенное клацанье ружейных затворов и звуки, свидетельствовавшие о том, что эсэсовцы приводят в порядок свое оружие, противогазы и готовятся к высадке.

— Черт бы вас побрал, идиоты! — злобно выругался обершарфюрер Метцгер по кличке Мясник. — Вы, что же, хотите, чтобы проклятые томми узнали, что мы тут?!

Моторы их катеров давно уже были заглушены. В воздухе не было слышно ни звука, кроме тихого плеска волн о борт да напряженного дыхания самих бойцов.

Командир первой роты, гауптштурмфюрер Куно фон Доденбург, в последний раз бросил взгляд на крутые меловые уступы скал прямо напротив них. Скалы были молчаливыми, угрюмыми и выглядели угрожающе. Он сделал глубокий вдох и перевалился через борт лодки. Свой пистолет Куно зажал в высоко поднятой вверх руке.

— Все за мной, — прошептал он.

Один за другим эсэсовцы последовали за ним. Бойцы остальных рот, прибывшие сюда на реквизированных у бельгийцев катерах, делали то же самое.

Нащупав под ногами прибрежную гальку, фон Доденбург выпрямился и пошел прямо к берегу. Теперь вода доходила ему до пояса. Белые меловые скалы оставались совершенно тихими. Видимо, англичане пока ничего не услышали. Гауптштурмфюрер пошел быстрее. Как только они окажутся на вершинах этих скал, ничто уже не сможет остановить их. За ними последуют парашютисты генерала Курта Штудента[2], которые обеспечат удержание этого плацдарма до подхода основных сил. Когда же на плацдарме высадятся основные силы немецкой армии, то им останется пройти лишь девяносто километров до Лондона. Самое большее — полтора суток боев за британскую столицу — и с большевистско-еврейской кликой, которая правит Великобританией, будет покончено. И тогда они вздернут жирную, курящую дорогие сигары свинью, которая именует себя британским премьер-министром[3], на ближайшем фонарном столбе.

Фон Доденбург вышел из воды на берег. Вслед за ним последовали и остальные эсэсовцы. Куно посмотрел вверх на прибрежные скалы. Представитель разведывательного отдела, инструктировавший их перед отправкой из французского Кале, сообщил тогда, что эти скалы обрывались вниз не вертикально, а под углом. На фотографиях, сделанных с воздуха, увидеть это было невозможно.

Стоявший позади фон Доденбурга унтершарфюрер Шульце, который веселил своими шуточками весь батальон, прошептал со своим неистребимым гамбургским акцентом:

— Думаю, мне пора отправляться обратно, господин офицер[4]. У меня начинает кружиться голова, даже когда я просто встаю на деревянный ящик.

— Заткнись, Шульце, — прошипел фон Доденбург, впрочем, без особой злобы. Он отлично знал, что в такие напряженные моменты шутки типа только что отпущенной Шульце помогали немного разрядить атмосферу.

Он подошел к скале и, нащупав выступ на ее шершавой поверхности, ухватился за него и полез наверх. Параллельно с ним начал подниматься Стервятник. Монокль плотно сидел в его глазу, а единственным оружием, которое захватил с собой штурмбаннфюрер, был его кавалерийский стек.

Подъем проходил очень быстро — в скале было много выступов и неровностей, образовавшихся в результате выветривания меловых отложений. Правда, в этом же таилась и большая опасность: некоторые выступы представляли собой полуотколовшиеся кусочки скалы, которые под весом фон Доденбурга вдруг принимались угрожающе шататься. Однажды такой нетвердый выступ просто рухнул вниз под тяжестью ноги Куно, и тот едва не сорвался, повиснув на одних лишь руках. Сердце едва не выскочило у него из груди. И лишь каким-то чудом гауптштурмфюреру удалось вновь обнаружить опору и поползти вверх. Перевалившись через уступ скалы, фон Доденбург без сил упал на траву и долго лежал так без движения, жадно хватая ртом воздух.

Вокруг все было тихо. Едва заметный бриз чуть шевелил траву. Рядом с фон Доденбургом показались остальные бойцы «Вотана» с оружием наготове. Куно медленно поднялся и двинулся туда, где сидели Стервятник и командир второй роты, оберштурмфюрер Шварц.

— Все в порядке, фон Доденбург? — спросил Гейер.

— Так точно.

— Отлично. Я устрою здесь свой командный пункт. Вы образуете правый фланг, Шварц — левый. Если вдруг натолкнетесь на какое-то сопротивление, ради бога, не увязайте надолго. Ваша главная задача — как можно быстрее двигаться вперед.

Лицо Шварца исказила усмешка:

— Разве англичане сумеют остановить или хотя бы задержать нас?! Помните, как они бежали из Дюнкерка? Точно перепуганные кролики. Они и здесь побегут точно так же.

— Увидим, — промолвил Стервятник. — А сейчас…

Он вдруг замолчал. Впереди в воздух вдруг взлетела осветительная ракета. Она залила их фигуры мертвенно-белым светом, заставив отбрасывать длинные черные тени.

— Не двигаться! — прошипел Стервятник.

В наступившей тишине прозвучал чей-то незнакомый встревоженный голос. Он прокричал что-то на языке, который эсэсовцы не могли разобрать. Еще один человек подхватил тревожный крик. В небо взлетела красная осветительная ракета. Вслед за ней застучал пулемет.