— Стой, мерзавка!

Нашел дуру — остановиться. Йанта неслась по горной тропе, не оборачиваясь. Сердце бешено колотилось, отсчитывая драгоценные мгновения, ступни сквозь тонкую подошву ощущали каждый острый камешек.

Он её не видел. Не мог увидеть! Но прекрасно знал, что далеко добыча убежать не могла.

Дыхание с хрипом рвалось из пересохшего горла. Только не смотреть вниз! Туда, где чернеет разинутой пастью глубокая пропасть. Слетишь — костей не соберёшь!

— Стой, всё равно будешь моей!

Мотнув головой, Йанта пожалела, что нельзя закрыть уши, лишь бы не слышать ненавистный голос колдуна. А ещё лучше — вырвать бы ему язык. Но сейчас Салиба не сразить ни огнём, ни магией. Слишком большую силу набрал, отродье тьмы. Не справиться даже ей, дочери рода Огнецвет. Уничтоженного рода. Еще свежая боль полоснула сердце — Йанта коротко всхлипнула. Огнецветы сгинули всего за одну ночь. Проклятую ночь, когда Салиб со своими теневыми приспешниками ворвался в их дом, уничтожая всё на своём пути. Выжженным клеймом в памяти остались пустые глаза мёртвых братьев, обожженное лицо Мирина, перерезанное горло матери…

Йанта стиснула зубы, прижавшись к скале спиной, переводя дух и оглядывая узкую тропу над самой пропастью. Не раскисать. Она отомстит. И месть будет страшной. Но для этого нужно выжить.

Вдалеке послышался гул: предупреждающий, грозный, словно рык пробудившегося дракона. Обвалы в Аш-Шарамских горах непредсказуемы и смертельны для всего живого. Салиб больше не окликал её. Задумался, стоит ли лезть очертя голову в самое пекло. Только вот и ей несдобровать, если обвал докатится сюда.

Йанта с трудом усмехнулась сухими губами и нащупала под рубахой горячий от тепла тела камешек. В ушах ветром зашелестел голос учителя:

— Береги амулет, девочка. Я вложил туда всё, что мог. Первозданный огонь сохранит свое дитя, унесет от любой беды, но только один раз.

Скала содрогнулась, зашуршали, сбегая вниз, мелкие камни — последнее предупреждение. Страх схватил в липкие объятия. Йанта глубоко вдохнула и сжала гладкую поверхность амулета, быстро прошептав заклинание и представив Аш-Шарамский храм Огня.

Чья-то рука легла на её плечо.

— Попалас-с-сь… — прошипел змеёй Салиб.

Йанта охнула, ослепительное пламя окутало её с ног до головы, колдун вскрикнул, но драгоценное сосредоточение было утрачено. Миг — раздался грохот несущихся вниз камней, и безумный водоворот огня швырнул её в открывшийся магический портал. Совсем не тот, куда собиралась Йанта!

Учитель не соврал, амулет и впрямь мог унести от любой беды. И унес! В ушах еще стоял тяжелый гул надвигающегося камнепада, несколько мелких осколков даже успели чувствительно стукнуть ее по спине, но… Гор вокруг не было! Зато обрушилась слепящая боль, словно Йанта снова, как в детстве, опрокинула на себя котелок кипятка.

Дыхание перехватило, палящий жар сменялся холодом и возвращался вновь. Пространство крутилось вокруг, взбесившись, меняя низ и верх, право и лево, выворачиваясь наизнанку. И хуже всего была пустота. Полная, абсолютная, дикая пустота безвременья и не-существования, из которой хотелось сбежать хоть куда-нибудь, лишь бы в настоящий мир! А потом пустота осталась позади, а перед ней вспыхнул сумрачный серый свет, затянул в себя, залил все вокруг…

Йанта глотнула воздуха пополам с водяными брызгами, беспомощно забарахталась на лету и только у самой воды распрямилась, ногами упав в кипящие буруны. С размаху вошла кинжалом в плотную, почти твердую глубину, и тут же ее закрутило, завертело, потянуло вниз… Отчаянно сопротивляясь волнам, она сбросила тяжелую куртку, сумку — и вынырнула все-таки, хватая ртом водяную пыль. Воздух резал горло и грудь пронзительным холодом, пах солью, йодом и рыбой, но Йанта ловила его каждый раз, оказываясь на поверхности, и снова уходила под воду. Проклятье — долго ей так не продержаться. Куда плыть? И есть ли в этом смысл? Это не вода, а ледяная каша — скоро тело потеряет последнее тепло.

Йанта покрутила головой, пытаясь высмотреть хоть что-то в сизой круговерти ветра и брызг. Глупо… Если выкинуло посреди океана, рядом только по сумасшедшей случайности может оказаться корабль. Но в просвете между гребнями волн что-то мелькнуло. Потом еще раз, и еще. Парус? Скала? Неважно! Она изо всех сил бросила тело вперед, стараясь не терять направления, и погребла, чувствуя, как сковывает движения холод. Взмах рукой — бросок тела, взмах — бросок… Внутренний огонь не даст ей замерзнуть дольше, чем обычному человеку, но не вечно же. Взмах — бросок. Вытягиваясь, ловя волну, способную подкинуть её дальше, подныривая под ту, что мешает — она выжимала последние силы, понимая, что если не успеет, сил на что-то другое не останется. И уже видела парус совсем рядом. Точнее, паруса! Огромные, квадратные, они прыгали над волнами, то взлетая, то снова опускаясь, сверху давило низкое свинцовое небо, и над бортами длинного корабля с изогнутым резным чудовищем-носом суетились темные фигурки. Корабль лишь отдалённо смахивал на те, что ходили у берегов родного Аш-Шарама.

— Эге-гей! — крикнула Йанта в краткий миг тишины между завываниями ветра. — Эй! На корабле!

Неважно, поймут или нет, лишь бы заметили. Взмах — бросок! В глазах темнеет, тело не слушается… Взмах — бросок!

Что-то упало с корабля, шлепнулось в воду возле неё. Темный комок развернулся, опутал, потянул за собой. Сеть! И правильно, так быстрее — конец веревки в таких волнах не поймать. Да и не удержать её сведенными от холода пальцами.

В сети, что спутала по рукам и ногам, она едва не захлебнулась, уже не в силах отбиваться от упругих волн, через которые её тащили. Набрала побольше воздуха, не сопротивляясь, и дотерпела — сеть выдернула её из воды, потянула вверх: через леденящие порывы ветра, через борт — на деревянную палубу — навстречу крикам и шуму.

Встать получилось не сразу. Сначала Йанту все же распластало на палубе, как рыбину, потом веревки распустились, чьи-то бесцеремонные руки сдернули их, освобождая. На плечи легло мягкое и теплое, кутая от подбородка до пят, а к губам, едва она, пошатываясь, поднялась, прижали горлышко фляги. Глотнув, Йанта закашлялась. Вдохнула воздух и снова глотнула, понимая, что им тут виднее, чем поить замерзающих. Пойло обожгло рот и горло, струей жидкого огня полилось внутрь. Ничего, это хорошо… Это правильно: пусть кровь бежит быстрее, теперь можно.

Сделав еще пару глотков, она отняла флягу от губ, убрала со лба прилипшие мокрые пряди волос, поискала взглядом… На палубе никого не было! То есть почти никого. Прямо перед ней стоял один-единственный человек в потертой кожаной одежде. Пшеничная копна волос, яркие голубые глаза, белозубая усмешка на продубленном ветром и морской солью лице. Чуть поодаль замер еще один — гора мышц на две головы выше Йанты, седые встрепанные волосы до плеч и что-то странное с лицом… И все! Корабль был пуст!