Антология Сатиры и Юмора России XX века

«Виктор Коклюшкин»

Том 52

АНТОЛОГИЯ САТИРЫ И ЮМОРА РОССИИ XX ВЕКА

Виктор Коклюшкин

Серия основана в 2000 году

С июня 2003 г. за создание «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» издательство «Эксмо» лауреат премии международного фестиваля «Золотой Остап»

Редколлегия:

Аркадий Арканов, Никита Богословский, Владимир Войнович, Игорь Иртеньев, проф., доктор филолог. наук Владимир Новиков, Лев Новоженов, Бенедикт Сарнов, Александр Ткаченко, академик Вилен Федоров, Леонид Шкурович

Главный редактор, автор проекта Юрий Кушан

Дизайн переплета Ахмед Мусин

Фотоматериалы — из личного архива автора

Об авторе

Редко кому везет так в жизни, как повезло Виктору Михайловичу: он не родился черепахой и не попал в московский зоомагазин. Он даже не родился медведем и не выступает в цирке на потеху публике. Он не родился на холодном Севере, а, родившись в России, появился сразу в Москве. И не где-нибудь на окраине, а в месте весьма примечательном — рядом с институтом им. Склифосовского. Казалось бы, чем еще могла наградить судьба Виктора Михайловича, ан нет, много еще выпало ему удач: жил в Уланском переулке, что между Мясницкой и Сретенкой. И не мучился, не гнулся над учебниками, а, получив заслуженную тройку, гонял голубей, глядя в голубое небо доверчивыми глазами будущего юмориста. Ну разве мог бы Виктор Михайлович стать сатириком, если бы не пошел на фабрику слесарем в 15 лет, а в 18 — в армию? И здесь особое спасибо хочется сказать Никите Сергеевичу Хрущеву, который в 1961 году из 4 школ с десятилетним образованием оставил одну одиннадцатилетку, а также американскому империализму — именно ему три года противостоял Виктор Михайлович в глухой тайге рядом с межконтинентальными ракетами. А вернувшись в столицу Родины, опять работал и учился, закаливая свой характер в очередях и недоумении, которое вызывали лозунги: «Народ и партия едины!», «КПСС — ум, честь и совесть нашей эпохи!» И особенно «Коммунизм победит!», что большими буквами восседал на здании бывшего американского посольства на Манежной площади, красиво переименованной к возвращению Виктора Михайловича в площадь 50-летия Октября.

Везунчик или везунок — вот что можно сказать о Викторе Михайловиче Коклюшкине! Где бы он черпал темы, если бы судьба позабыла о нем и поселила сразу в отдельной квартире, швырнула бы к его ногам раннее признание и деньги? Отточила бы она его перо призрачным благополучием, не помыкав по должностям и профессиям? Выковала бы она его характер, по прочности напоминающий разве что титан, а по блеску золото? Даже когда ему сверлят зуб, Виктор Михайлович думает, как из этого сделать юмореску; даже когда руководители государства говорят, что скоро все будет хорошо, он не вздрагивает (потому что, когда они говорят, что все будет хорошо, верный признак, что будет плохо). А уж если жена упрекает его в недостаточности средств существования, еле сдерживается, чтобы не броситься сразу к письменному столу и не уложить услышанное в литые строчки, предназначенные — нет, не для собственного увеселения, а для вашего, дорогой читатель и телезритель.

Конечно, Виктор Михайлович учился не только у жизни, есть у него и государственный диплом, подтверждающий его литературное призвание, есть у него премии и книги, но этого ли добивался Виктор Михайлович? Для этого ли судьба топила его в застойном болоте, а потом кинула в кипящий котел перестроечной России? Конечно, нет! Задача, стоящая перед ним, серьезнее и благороднее, и звучит она так: пока есть люди, делающие нашу жизнь тяжелее, должны быть и те, а Виктор Михайлович числит себя именно среди них, кто должен делать жизнь легче, чтобы как-то уравновесить, выровнять корабль нашей страны, что движется сквозь туман действительности в неведомую нам даль.

Виктор Михайлович КОКЛЮШКИН

МОНОЛОГИ, РАССКАЗЫ И ВОСПОМИНАНИЯ В МИНИАТЮРАХ

Предисловие

— Слышишь? Летит самолет.

— Это ангел.

— А почему гудит?

— Озверел.

За много лет я насочинял много. И всякий раз, составляя сборник, задумывался: а что включить? В своих воззрениях я не меняюсь, но время… Что раньше вызывало интерес, теперь рождает уныние, что побуждало улыбнуться, сегодня — вздохнуть, почесать затылок и плюнуть!

И вот опять я кумекаю: что явить читателю, дабы не упасть в его глазах, не ляпнуться в невнимание. Тем более что рассказы дороги мне по-своему: вот этот я написал в гостинице на гастролях; этот в троллейбусе, когда ехал сквозь солнечный весенний день из своей молодости в зрелость. А вот этот — в реставрационном бюро, где работал старшим инженером и по вечерам, едва все уходили домой, гасил верхний свет и в волшебном полусвете настольной лампы плыл сквозь облака сигаретного дыма вперед к гонорару!

Поэтому, изрядно поломав голову, я принял единственно правильное решение. Взял рукописи в охапку и бросил под потолок. Когда порхание бумажек, лай собак и недоуменный возглас жены успокоились, я стал собирать листочки в стопку, беря первые попавшиеся.

«А если кому-то что-то не понравится — объяснил жене — скажу: я не виноват — судьба!»

«А если понравится всем?» — вдруг спросил сын.

«Ну уж это навряд ли! — ответил я. И нравоучительно добавил: — Смысл жизни не в том, чтобы все птицы пели, как соловьи, а в том, чтобы каждая птичка пела свою песню!»

Витя… То есть Виктор Михайлович

Про крылья

В кино снимаюсь, играю монаха, который крылья сделал и с колокольни упал.

Мне крылья сделали, говорят: «Давай!» Столкнули с колокольни, а я — полетел.

Режиссер кричит: «Ты что — роль забыл? Ты ж должен упасть!»

Столкнули меня, а я опять полетел. В деревне дело было, ребятишки бегут, вопят: «Осень! Мужики на юг улетают!»

Бабка какая-то кричит: «Милок, поищи сверьху мою корову! А то она пошла траву щипать, а куды — не сказала!»

Фермер орет: «Что ж ты порожним летаешь — распыли удобренья, иначе эти твари весь урожай сожрут!» Я кричу: «Какие твари?!» Он