Ульяна Соболева

Грешная любовь

ГРЕШНАЯ ЛЮБОВЬ

Любовь, не спрашивает нас о приличиях, о совести, о долге. Она приходит. Просто нагло поселяется в вашем сердце, течет по венам, залазит под кожу и отравляет сладким ядом. Запретная любовь убивает вас серной кислотой разочарования, невозможности и дикого отчаяния. Я не стану говорить, что полюбила его внезапно – это не про нас. Вдруг, увидела и поняла, что люблю. Нет. Я люблю его с того самого момента как помню саму себя. Люблю его непослушные светлые волосы, люблю его замечательные серые глаза и смуглую кожу, люблю его улыбку и забавные морщинки возле глаз. Обожаю его запах. Нет, не аромат парфюма или лосьона, а именно запах его тела. Я настолько хорошо его помню, что могу найти ЕГО с закрытыми глазами.

Потому что Илья – мой родной брат.

Да, мы не похожи внешне.  Да, у нас совершенно разные характеры и он старше меня всего на год, но факт остается фактом – он мой самый близкий родственник. Моя любовь к нему – ТАБУ. Нечто мерзкое и постыдное, нечто такое, чего никто и никогда не поймет, у нас нет будущего. Впрочем, у нас нет и настоящего. Только прошлое.

А сейчас мы чужие. Нет, не чужие, чужими мы…проклятье… никогда не станем…мы просто не можем больше общаться, видеться, как раньше. Мы боимся, что снова сорвемся. Мы боимся, что нас осудят и закидают камнями. Никто из нас больше не готов к новой встрече. Потому что мы ЭТО допустили. Мы грешники и оба будем гореть в Аду.

Боже, раньше, я могла обнимать его, гладить по волосам, читать вместе с ним его нудные журналы по автомеханике, а он мог критиковать мои любовные романы и смеяться над сериалами, которые я смотрю. Мы были счастливы и несчастны одновременно, скрывая, пряча истинные чувства, которые рвались наружу от каждого прикосновения, взгляда. С того самого момента как мы повзрослели.

Он служил в армии, а я его ждала. Наверное, больше чем мама с отцом.  А потом Илья уехал учиться в другой город, а я тосковала и даже похудела, потому что каждый день сидела в ноутбуке и писала ему письма. Длинные письма о том, как мне отчаянно одиноко без него. Никто не знал, что я люблю его. Люблю, как только может женщина любить мужчину. Люблю, желаю, с ума схожу. Всегда любила.

Мы не ссорились как другие братья и сестры, он всегда меня защищал – мой рыцарь. Такой красивый, такой умный и сильный. Как же я ненавидела своих подружек, которые пытались с ним переспать, или целовались с ним в машине отца, на заднем сидении, а потом выпытывали у меня его номер сотового. Тупые, безмозглые пустышки, для него вы пустое место.

А я злилась на них, подыхала от ревности и сама еще не понимала. Не отдавала себе отчет, что моя любовь к нему стала гораздо больше родственной, гораздо сильнее. Я лишь ловила себя на том, что рассматриваю его изменившееся тело, его мощный торс и мускулистые руки, его новые татуировки,  и что когда он прикасается ко мне, по моей коже разбегаются мурашки. Миллионы бабочек порхают в животе.

Все изменилось в тот день, когда мы поехали на речку. Точнее сбежали, вместе с его лучшим другом Олегом  и моей лучшей подружкой Ленкой. Мне тогда было семнадцать, а Илье восемнадцать. Через месяц он должен был уйти в армию.

Песни под гитару, шашлыки, выпивка, потом ночное купание. Мы с Ильей как всегда наперегонки. И вдруг мне ногу свело судорогой.  Я отлично плавала, пожалуй, даже лучше брата. Поэтому, когда я начала тонуть, Илья решил, что я просто балуюсь и хочу его напугать.  А как только понял, что я ухожу под воду, тут же бросился ко мне и вытащил на берег.

Я наглоталась воды, казалось, она затекла ко мне в легкие, в уши, в нос, затопила меня изнутри. Сквозь вату я слышала голос брата, он растирал мои руки и ноги, что-то шептал мне на ухо, потом крепко прижимал к себе и снова растирал.  А когда я открыла глаза и посмотрела на него, такого взволнованного, мокрого, с растрепанными волосами, мне невыносимо захотелось его обнять, и я обняла жарко, страстно. Страх за мою жизнь, алкоголь и дурманящая августовская жара окончательно расплавили разум, и я жадно поцеловала Илью прямо в губы. Он не отпрянул, крепко прижал меня к себе, обхватив, мое лицо ладонями и ответил на поцелуй. Вот тогда и прорвало плотину. Мы оба сорвались с цепи запрета, целовались как безумные, как дикие молодые звери. Страсть ослепила обоих. Я гладила его мокрые волосы, сильную спину, а он до боли прижимал меня к себе, опрокинутую на горячий песок, дрожащую и сходящую с ума от первобытного желания познать его всего.

А потом проснулся Олег и мы в ужасе отпрянули в разные стороны.

В эту ночь мы перестали быть братом и сестрой, мы нашли и одновременно потеряли друг друга навсегда. Утром Илья отвез меня домой и переехал к Олегу, на несколько недель перед армией. Мама так и не поняла почему он это сделал, отец ворчал на нее и говорил, что парню нужна свобода, и что мы, со своим бабским контролем, окончательно его достали. И только я знала истинную причину – Илья ушел от нас, чтобы больше меня не видеть. Он считал себя виноватым. Ведь он старше, а всего лишь младшая сетренка. Он ошибался, мы виноваты оба. В равной степени, потому что полюбили вопреки всему и назло всем законам человечества. Для людей инцест сродни каннибализму. Никто и никогда не поймет, и не примет нашей любви.

Во время двухлетнего отсутствия Илья ни разу не написал лично мне. Всегда общее письмо. Ни слова о том, что было. Ни намека.  А когда вернулся, такой взрослый, возмужавший, загорелый, то сразу же закружил меня в воздухе и объявил нам всем, что познакомился с чудесной девушкой Верочкой и что завтра она придет к нам в гости.

Для меня это было ударом. Меня это убило. И увидев его Верочку я возненавидела эту дрянь смертным боем. Возненавидела ее синие глаза, ее русую косу, ее острые коленки и взгляд, полный немого обожания, обращенный на моего Илью.

В это вечер я ушла