Копытцев Василий

Завтрак психопата

«Добро пожаловать отсюда»

На потерпевшем крушение корабле (…) были найдены записи исследования некоторого доселе безымянного вида морских грибов. Грибы эти вызревают 9 лет и, своеобразным образом распускаясь, живут всего 0,3 секунды и, успевая при этом вволю возбуждённо туда-сюда пометаться, издыхают. При более детальном изучении выяснилось, грибы эти способны к общению меж собой, даже удалось расшифровать некоторые из их коротких, но вполне исчерпывающих диалогов:

« – Гиббс, ты собираешься вступить в партию?

– Уолли, это правсоюз, не путай, а то вот те фиолетовые поганки засмеют. У тебя ещё ведь вся жизнь впереди, неужто хочется пробыть посмешищем для всяких маргиналов? Тебе стоит задуматься о саморазвитии…

– Прав – СОЮЗ? СОЮЗ?! Так ты из этих, что окопались на левом камне около Великой Волны?!! На тебя это никак не похоже, Гибби!!! Ты что, предал федерацию?!!!!

– Уолтер, ты редкостный балбес. СОЮЗ – это не тот «грибной» союз, а «правовой» союз. Я вовсе не имел ввиду, что отношу себя к крайнем левым…»

Как становится понятно из этого и многих других перехваченных разговоров, время эти грибы воспринимают много медленнее нас, а волны, что окатывают камни, кажутся им почти статичными.

Через три (наших) секунды меж Федерацией и Союзом развязалась война, за ходом которой мы не успели, потому что какой-то олух забыл поменять в приборе-перехватчике батарейки, а когда через пятнадцать секунд они были заменены, Союз с лица камня смыло Великой Волной, впрочем, не такой уж и большой, как о ней говорят.

Ранее здесь штормило и волны были больше, но грибы об этом знать не знали, поскольку всего полчаса назад у них была изобретена письменность, а все предания о Великом Потопе и религиозных культах канули в небытие. Точнее, их банально обронил с камня какой-то старый и не в меру неподвижный лишайник, которому они были в хранение вверены. К моменту их утери он только-только сообразил, чего от него хотели все эти грибы. Ну… и на том спасибо.

Политическая жизнь грибов продолжала кипеть, они вскоре заселили своими спорами все близлежащие камни. Что иронично, ни один гриб в жизни не видел своих детей и всё же верил в их непременно светлое будущее.

В какой-то момент нам удалось найти способ связаться с ними. И послали им сообщение.

Один из грибов был вечно (насколько можно быть вечным при жизни, длящейся в 0,3 секунды) занят вопросами жизни, общества и вообще, но считался изгоем ввиду малой политической активности, излишней вдумчивости, зелёных пятнышек на ножке и нежелания метать свои споры каждому встречному. И вот в момент, когда он собрался с духом, дабы высказать своё Фи обществу и вообще всё, что он о нём думает, грибы уловили наше послание, содержанием как-то: «Здравствуйте, уважаемые грибы (XD). Мы наблюдаем за вами вот уже час как, и всё не поймём… вы живёте (для нашего времени) 0,3 секунды и занимаетесь чёрт знает чем, пытаясь удавить друг друга, когда могли бы дружно процветать и любить мир, любоваться его яркими красками, насколько это в вашем распоряжении. Всё же, чем вы заняты – будет в ближайшие 5 секунд снесено подчистую волной. Как вы на это смотрите?»

Многие поколения грибных дипломатов бились над ответом, и, прежде чем волна окончательно смыла остатки грибной цивилизации, мы получили ответ. Написанное там в переводе на русский значит не иначе как «добро пожаловать отсюда».

4 июля – 12 авг. 2019

*.*Плесень.*.

Иногда мне кажется, что я сплю. И иногда мне это всё-таки кажется…

Всюду сырые остроугольные, но сглаженные зелёной шерстью дома. Мы давно уже не видели других домов. Только на картинках, в заплесневевших книгах да у кое-кого остались невнятные, размытые воспоминания о другом образе… образе.. образе. … *жизни!

Жилище – твоя крепость, твоя внутренняя обстановка. Я всегда держал дом и мысли в порядке и чистоте. Когда начали разрастаться белой, жёлтой, зеленовато-бурой кипой маленькие существа с невидимыми загребучими ручками-спорами поверх книг, я все их до единой ути.. у.. . *утилизировал, вот!

Мои соседи позволяли ей проникать в дом, осваиваться, некоторые даже целенаправленно её разводили – исследовали. Одни искали лекарство от рака – другим просто было любопытно – остальные просто любили всё по-странному эстетичное… Вскоре они и сами стали ею покрываться. У девушек были такие хорошие пышные ресницы… у парней росли разноцветные бакены, брови, у некоторых на груди вырастали целые леса. Но их никто не срубал бритвой. Напротив…

..Ношение плесени стало писком моды… последним… предсмертным писком моды.

Постепенно они отвыкали ходить на работу, на учёбу, вообще выходить на улицу. Даже друг к другу в гости. Сидели и любовались своим отражением, иногда забывая закрывать входные двери…

Такие заторможенные… а ведь у меня в левой руке трость и я хромаю, как ужаленная улитка на песке. И это мне-то они кажутся медленными!

Зелёные улицы. Зелёные дома. Зелёное небо… какое же всё тут, чёрт возьми, зелёное! Аж до тошноты!

Если Элли хотела попасть в изумрудный городок, где все желания сбываются – ей стоило свернуть сюда… правда, с оговоркой на то, что желать здесь нужно только тишины, спокойствия, никакого движения – и тогда сбудется.

Мох ковром устелил мой широкий подъезд. Тут и там проглядывают крючкообразные белые грибы с красными прозрачными каплями на шляпках. На полу тонны дохлых или… сонных мух. Плесень медленно пожирает их. И что совершенно ужасно, им это, кажется, нравится.

Только в моей квартире кремово-жёлтые чистые стены и тёплый свет. Снаружи он не несёт вообще ничего…

Тяжело вот так… одному. Уже месяц ни души, ни звука. Я спускался к соседям, но либо их двери заперты на замок, либо в квартирах нет ничего кроме замшелых валунов, грибов и дохлых мух.

У меня есть догадка, что с ними стало. Но мне тяжело об этом думать. Очень. Надо облегчиться.

Зайдя в клозет, я уже восемнадцатый раз за неделю вижу неуклонно разрастающееся зеленое с коричневыми крапинками пятно. Я пытался его вывести, соскаблить и выкинуть. Но не помогло.

Много часов я просидел на этой белой эмалированной посудине, раздумывая над тем, как всё-таки мне эту гадость выводить. Я долго смотрел на неё выжигающим взглядом.

И вот однажды меня осенило. Мне не уда… удар? – у.. уд…

…

..* удаётся вывести её потому, что я этого… не хочу…

Удивительно, но за долгое время навязанного