Тата Апполонова

Тверская

Епифания быстрым шагом поднималась по эскалатору. В руке она сжимала увесистую папку с документами и поминутно смотрела на часы. Епифания знала, что нужно с уважением относиться не только к своему времени, но и к чужому, а потому больше всего на свете она не любила опаздывать.

Стройные ноги в плетенных босоножках отбивали ровный и четкий ритм. Воздушное платье, купленное с зарплаты на распродаже, развевалось по ветру. Волосы были собраны в хвост и покачивались из стороны в сторону…

– Феня! – крикнула Верочка, подруга Епифании.

Верочка стояла на выходе из метро и болтала головой в такт песне. Небольшая группа уличных музыкантов настраивала инструменты.

– Привет, Вер, – Епифания обняла подругу.

– Смотри, кто там, – Верочка смущенно улыбнулась и помахала Грише, гитаристу, с которым она познакомилась неделю назад.

Гриша улыбнулся ей в ответ и подмигнул.

– Как он тебе? – спросила Верочка. – Скажи, хорошенький… Ты только послушай, как он играет…

Епифания грустно вздохнула. В памяти всплыл герой-любовник Антипов. Мысли о нем до сих пор обжигали сердце девушки и сжимали его в тиски. Антипов точно так же в их первую встречу перебирал гитарные струны, улыбался и обещал стать для Епифании чем-то большим, чем просто случайным знакомым…

– Это все, конечно, здорово, но я сегодня не завтракала, а до пары по писательским стратегиям осталось 30 минут.

– Ты права, – согласилась Верочка. – Нам еще на кафедру к Марине Викторовне нужно зайти… Может, по кофе?

– Давай. Я за.

У входа в новенькую кофейню, что открыли напротив Литературного института, сидела старенькая бабушка. Ее всегда можно было встретить в пределах Тверской. Раньше бабушка просила милостыню у Макдональдса, но когда начались ремонтные работы, перекочевала. Студенты, заходившие в кофейню, так и называли бабушку «Тверская» и угощали ее, кто горячей выпечкой, а кто чашечкой ароматного кофе.

– У тебя же есть номер Антипова, – воскликнула Верочка. – Если ты не забыла, генеральным директором компании является его отец…

– Мы и до Антипова хотели пройти там практику. Так что сами справимся. Получится – получится. Нет – так нет.

– Почему ты не хочешь с ним хотя бы поговорить? Вдруг он поможет.

– Будет лучше, если он будет держаться от меня подальше… – Епифания заерзала на стуле. – Обманщик.

– Да что между вами произошло? – недоумевала Верочка. – Все ведь так хорошо начиналось…

– Он женат, – сокрушенно ответила Епифания. – Же-нат.

– Как?!

– Вот так. Его жена заказала детализацию звонков и позвонила мне.

– И что она сказала?

– Помнишь, я рассказывала, что он встречался с какой-то женщиной? Я еще думала, что они расстались, раз он мне такие знаки внимания оказывает… Так вот, это и есть его жена. И, как ты уже поняла, никакого расставания не было.

– Это она тебе сказала?

– Да.

– А ты?

– А что я? Я за женскую солидарность.

– А вы с ним… – Верочка взяла многозначительную паузу.

– Нет, – отрезала Епифания. – Вообще ничего. Я как чувствовала, что здесь что-то не чисто…

– С ним-то ты говорила? Может, эта женщина тебе наврала?

– Не знаю… Когда он в очередной раз объявился, я предложила ему объясниться.

– А он?

– Написал «это долго», а когда я спросила, правда ли то, что он женат, он прочитал и только ночью мне ответил «нет». Что он все это время делал? Разводился или буквы в алфавите искал?

– Дай угадаю, – прищурилась Верочка. – Ты его заблокировала.

– А как по-другому? Уж лучше разбитое сердце, чем грязная совесть… На что он вообще надеялся?

Епифания внимательно наблюдала за бабушкой по ту сторону витрины. Зайдя в кофейню, подруги купили ей большой стакан капучино и пирожные в виде корзинок с ягодами. Капучино бабушка выпила, а пирожные аккуратно завернула в картонный пакетик и убрала его в потертую кожаную сумку.

– Кругом обман… – нахмурилась Верочка. – Даже вот, – она поймала взгляд Епифании, – Тверская бабушка. Как думаешь, подставная она или не подставная?

– Как это?

– Ты что? Это же целый бизнес!

– Да ну, Вер… Какой бизнес…

– Работают так. Собирают бабушек, инвалидов, цыган с детьми, развозят их по всей Москве, а потом деньги у них забирают и по новой…

– А Тверская бабушка тут причем?

– Так, может, она тоже из этих, а мы ей – и деньги, и кофе…

– Но ты ведь, когда помочь хочешь, ты же от души это делаешь, без задних мыслей о какой-то там мафии.

– Так-то да, но…

– Ну вот.

– А дальше? Дальше-то что происходит? Мы ведь не знаем…

– Можем и узнать…

– Ты о чем?

– Когда мы выходим после второй пары на обед, Тверская бабушка здесь, после третьей

– тоже, а после четвертой – ее нет. Значит, она куда-то уходит в промежутке между 15:30 и 17:00.

– Или ее увозят…

– Вера.

– Ладно…

– Встретимся после занятий у памятника Герцену.

– А семинар? У тебя же сегодня обсуждение.

– Он в шесть. Успеем.

В 15:45 толпа курящих студентов заполнила Тверской бульвар. Епифания и Верочка спрятались в сигаретном дыму, а найдя свободную скамейку, заняли выжидательную позицию. Старенькая бабушка сидела через дорогу. Она укуталась в тяжелую шаль и завязала на голове платок.

– Слушай… – Верочка показала на черный джип, припаркованный рядом с институтом. – А тебе не кажется, что это…

– Антипов, – Епифания топнула ногой.

– Что он здесь забыл? – прошептала Верочка.

– Откуда я знаю? – сердилась Епифания. – Маньяк.

– Ты следишь за бабушкой, он следит за тобой. Романтика!

– Такая себе романтика…

– Смотри! – Верочка заметила, как Тверская бабушка куда-то засобиралась. – Она уходит. Что будем делать?

– Пошли за ней. Только так, чтоб Антипов нас не увидел.

Растворившись среди прохожих, Епифания и Верочка последовали за бабушкой. Петляя улочками и дворами, она привела их к старому дому на Петровке. Из подъезда выглянул маленький мальчик. Прихрамывая на одну ножку, он подбежал к Тверской бабушке и крепко ее обнял.

– У меня для тебя кое-что есть… – бабушка открыла сумку. – Ну-ка…

– Пирожные! – обрадовался мальчик. – Мои любимые!

– А ты говорил день рождения не день рождения… Вон сколько их у меня! Целый торт слепить можно!

– Но это ведь все равно не деньрожденческий торт… – расстроился мальчик, и слёзы одна за другой покатились по его щекам.

– Ну, полно, мой милый, пойдём… – Тверская бабушка взяла его за руку и повела домой. Казалось, она вот-вот заплачет, а вместе с ней заплачет и Епифания, и Верочка. Будут плакать районы, кварталы, жилые массивы. Москва. Вся Россия заплачет. И Земля плакать будет оттого, что некому ей помочь, некому ей слёзы