Сергей Макаров

Четыре Юлии. Исторические эссе

Юлия Домна

:

мать смертельно враждующих сыновей

Если исследовать историю Римской империи в поиске обычных радостей семейной жизни, то это будет малорезультативное занятие. Либо жены с мужьями изменяли друг другу, либо отношения с детьми были напряженные, либо общение старших и младших родственников было осложнено каким-нибудь недопониманием.

И тем не менее положительные примеры все-таки можно хотя бы постараться выискать.

Одним из таких примеров (хотя бы отчасти) были римский император Луций Септимий Север, победивший в междоусобной войне и правивший в 193-211 годах, и его жена Юлия Домна. Судя по описаниям историков (некоторые из которых были современниками императорской четы), это была достаточно гармоничная пара: он воевал и правил, она была его спутницей (даже в военных походах и в инспекционных поездках) и, что немаловажно, создавала блистательную интеллектуальную обстановку, собирая вокруг себя философов, поэтов и других деятелей культуры. Септимий Север, был жестким и даже жестоким, но при этом, по-видимому, очень мудрым и проницательным правителем – и понимал, как важно украсить замиренное им Римское государство возвышением культуры.

Положение Юлии Домны было поистине великим, так как Септимий Север считал, что именно ей он обязан своим возвышением: еще будучи простым офицером, он узнал, что гороскоп этой знатной дамы из Сирии говорит, что она выйдет замуж за царя. Септимий Север хотел стать этим царем, поэтому он сделал предложение Юлии Домне выйти за него замуж, она приняла это предложение – и так они поженились.

Главное – что их союз был награжден двойным счастьем – рождением с разницей менее года двух детей-погодков (что для Рима времен Империи уже было радостью – настолько римляне привыкли к малодетности или даже бездетности), причем оба ребенка были сыновья – что для императора было поистине величайшей радостью, раз основанная им династия получила такую уверенность в своем продолжении.

Сыновьям дали родовое имя (то есть фамилию) «Септимий» и каждого назвали в честь дедов, старшего – Бассианом в честь деда по маме, младшего – Гетой в честь дела от отцу.

И вот тут эта светлая история замедляется, чтобы развернуться и обратно пойти темной тропой.

Никто из историков не отметил корней проявившейся психологической пропасти, и мы сейчас можем только гадать, почему братья с самого детства соперничали – причем соперничали во всем: в тратах денег на любые развлечения, в организации боев гладиаторов и колесничих, в собственных спортивных соревнованиях (настолько, что Бассиан однажды так увлекся гонкой с братом на колесницах, что даже упал из колесницы и сломал ногу); да и вообще стремились опередить друг друга в разнузданности.

Может быть, это дикое соперничество было вызвано тем, что Бассиан и Гета были погодками – у них было всего лишь 11 месяцев разницы в возрасте. Возможно, оно было обусловлено тем, что оба брата явно не блистали интеллектуальностью.

Правда, Бассиан был попроще и погрубее, а Гета – хотя бы немного интеллектуальнее, общался с учеными и задавал им интересные вопросы.

Как бы то ни было, старшего сына, Бассиана, отец явно выделял как приоритетного наследника: он переименовал его в «Марка Аврелия Антонина» в честь знаменитого императора-философа (что стало логичным продолжением того, что себя он просто взял и провозгласил братом Коммода – сына и преемника Марка), наделил полномочиями и готовил себе в преемники. Новоназванный Марк Аврелий (оставшийся в истории под именем Каракалла – в честь любимого им плаща) рано проявил необузданный нрав; в частности, он в присутствии своего отца организовал убийство своего тестя Плавтиана – главного соратника императора, наделенного им неограниченными полномочиями; жену свою, Плавтиллу, Каракалла тут же сослал. Есть предположение, что сам его отец, император Септимий Север, опасался заговора со стороны своего старшего сына, однако не стал устранять его.

В итоге так сложилось, что в 211 году вся императорская семья оказалась в Эбораке (совр. Йорк) на самом севере Британии, где император Септимий Север лично командовал армией, воюющей с каледонцами. Рядом с императором были с Юлия Домна, и оба их сына. Как только Север умер, Каракалла и Гета были оба провозглашены императорами и начали траурное возвращение в Рим, сопровождая тело умершего императора. В Риме они устроили грандиозные торжественные похороны отцу – и сразу же после этого разделили между собой все – буквально все: императорский дворец был поделен пополам, братья разделили между собой придворных, преторианских гвардейцев, чиновников, солдат, слуг – просто все. Каждый из них жил своей жизнью, опасаясь отравления или иного убийства со стороны другого брата.

И вот тут приблизился апогей жестокой драмы. Братья хотели поделить и империю, так, чтобы один из них остался в Риме, а другой уехал на Восток. – и может быть, это спасло бы их от братоубийственной розни. Но Юлия Домна, страдая от разлада между своими сыновьями, призвала их и спросила: «А мать свою вы как разделите – тоже пополам?». Каракалла и Гета устыдились своего стремления все делить – и отказались от него.

И сейчас понятно, что очень зря Юлия Домна своим материнским влиянием помешала осуществлению раздела империи: империю она спасла, но сына – потеряла. Каракалла вновь проявил решительность: он пригласил брата в покои их матери, чтобы договориться о мире – и там зарезал его прямо на груди их матери. Так он остался единственным императором. После этого он устроил масштабную резню, приказав убить всех, кто был связан с его братом – солдат, слуг, придворных, гладиаторов, колесничих – были убиты ВСЕ, кто хоть как-то был связан с его братом.

После этого Каракалла правил 6 лет, прославился тем, что даровал гражданство всем свободным жителям Империи, построил в Риме роскошнейшие термы, руины которых и сейчас поражают своим величием – и был сам убит своими приближенными. В браке с Плавтиллой у него детей не было, новую семью он так и не создал, а так как Гета погиб холостым, Юлия Домна осталась без внуков. Она пережила Каракаллу и умерла то ли от тоски, то ли от рака через год после него.

И при жизни Каракаллы, и даже после его гибели Юлия Домна пользовалась уважением и почетом; при сыне она в какой-то мере была даже своеобразным неофициальным соправителем. Но до конца дней она тосковала из-за братоубийственной розни, разделившей ее сыновей и погубившей ее младшего сына.

Юлия Мэса

:

баб

ка двух

римских императоров

Предыдущая заметка была вызвана размышлениями над трагической