Плечом к плечу

Часть 1

На построении разведгруппу отвели в сторону, чтобы поставить отдельную задачу. Совместные учения разных родов войск — всегда достаточно веселое явление по части бардака. Как армию ни строй, бардак в таких делах неискореним, так думал лейтенант Иванов, бурят по национальности, из-за чего первый его позывной был «чукча», но потом изменили, конечно, ибо не дело это.

Сначала задачу довели командиру, а потом уже и он рассказал бравым разведчикам спецназа войск дяди Васи[1] о том, что их ждет в рамках текущих «развлечений». Рассказ был краток и изобиловал вторым командным языком, что демонстрировало некоторое недовольство командира.

— Док, Лис, учтите, учения приближены к боевым, кому-то наверху это захотелось, поэтому будет все по-взрослому, — объяснил командир группы.

— Змей, а какой смысл развлечения? — поинтересовался лейтенант Иванов, так как Лисовскому было все всегда по барабану. Сказали идти — пойдет, пристрелит, кого нужно, и вернется. Таким уж был их снайпер — Саша Лисовский, позывной «Лис». Всегда спокойный, как мамонт, видевший все, включая ледниковый период, Саша не задавал лишних вопросов.

— Нас девица из племени летучих мышей премудростям учить будет, — улыбнулся Змей.

— Незнакомая девица? — спросил Лис, чем сильно удивил всех, включая командира.

— Держи карман шире, — ответил командир группы. — Вы ее хорошо знаете.

— Только не говори мне, что это Гюрза, — попросил Док, то есть Сергей Иванов.

— Ладно, не скажу, — кивнул Змей. — Чего стоим? Вперед, за снаряжением! И Лис — склад не выгребать, не на выходе.

— Есть, понял, — кивнул снайпер группы.

— Неужели действительно Гюрза? — прошептал Иванов.

Гюрзой за глаза называли Светлану Игоревну Вяземскую. Позывной у нее был «Вязь», но была товарищ капитан настоящей Гюрзой — ядовитая, боевая, резкая, как степной пожар, могла и по тыковке настучать и словесно в унитаз спустить. При этом женщина была очень красива, привлекая внимание немного опасающегося ее бурята. Гюрзу уважали все даже не потому, что ордена покрывали ее грудь кольчугой, а потому, что она возвращалась всегда, даже из таких мест, где не выживал никто. И вот теперь эта женщина идет с ними в учебно-боевой выход во время масштабных учений, что само по себе странно.

Док собирался обстоятельно, на все случаи жизни, учитывая обстановку, приближенную к боевой. Значит, будут травмы, и надо будет кого-нибудь спасать. На то и учения, чтобы никто не помер. Змей рассчитывал маршрут в соответствии с поставленной задачей, а Лис чистил и приводил в порядок «свою прелесть». Прелесть и так была в идеальном состоянии, но еще раз ее погладить лейтенант Лисовский не отказывался никогда.

Гюрза прибыла как всегда неожиданно. Вот только что ее не было, а вот уже по полу катится приветственная граната. Спасибо хоть учебная, шутить Гюрза любила, а вот шутки у нее не всегда были смешными. Проводив прокатившуюся гранату глазами, Змей вернулся к карте и курвиметру.

— Чего такие грустные? — поинтересовалась капитан Вяземская. — Али мне не рады?

— Мы вам всегда рады, Гюрза Игоревна, — ляпнул Лис, но сразу же поправился: — Извините, Светлана Игоревна, задумался.

— Не извиняйся, — ответила товарищ капитан. — Этим редким фактом надо гордиться. Можем даже праздник устроить.

— Праздник будет потом, — заявил Змей, рассматривая полученное. — Какими премудростями делиться будете?

— О наиболее вероятном противнике, конечно, — коварно улыбнулась товарищ капитан.

— То есть методы лущения матраца, однако… — задумчиво пробормотал лейтенант Иванов.

— Где-то так, — кивнула женщина. — Где-то так. Значит, слушайте меня здесь, голуби. Мы выходим отсюда и топаем аж почти до штаба синих.

— Расположение которого мы, по идее, не знаем, — дополнил Лис. — Но с нами летучая мышь!

— Ша, десант, — оборвала его товарищ капитан. — Он где-то тут, — пятерня легла на карту.

— Десять квадратных километров? — пригляделся Док. — Фигня вопрос.

— Мне нравится твой оптимизм, — сообщил ему Лис. — Когда выход?

— Выход у нас, лейтенант, поутру, — ответил ему Змей. — По утренней росе, я бы сказал.

— То есть в пять, — кивнул лейтенант Иванов. — Кто как, а я спать.

— Все спать, но по одному, — хмыкнула Вяземская. — А то знаю я вас.

Утро наступило неожиданно быстро. Поев, собрав снаряжение и оружие, десантники в сопровождении мягко ступающей летучей мыши топали к вертолету, который забросит их куда-то в сторону маршрута. То есть километров за пятьдесят. Полигон был огромен, оставшись еще с советских времен, и развернуться было где. Военно-транспортный труженик раскрутил винты, унося в небо группу разведчиков.

Летели молча, благо было недалеко, Лис традиционно дремал, Док любовался Вязью, сама женщина изображала спящую, поглядывая на Дока, которого иногда называла «диким тунгусом». Знакомы они были давно, не раз ходили вместе туда, где секретно, поэтому и отношения у всех четверых были вполне дружескими. Разве что Док симпатизировал женщине, но держал этот факт в тайне.

Вертолет выкинул их на лесной опушке, дальше предстояло топать своими ногами. Топать своими ногами воздушная пехота была привычна, даже более привычна, чем падать с неба. Поэтому группа гуськом двинулась по маршруту. Так как важна была скорость, то под задорную песню медвежонка из детского мультфильма группа то бегом, то шагом наматывала километры. Наконец настало время принять пищу и оправиться.

— Привал, — констатировал Змей. — Трапезничаем, удобряем и быстро-быстро убегаем.

— Фух, отвыкла я от такого немного, — Вязь сползла по стволу дерева вниз. — Покормите даму?

— Хоть с ложечки, — откликнулся Док, распаковывая паек. — М?

— Нет, с ложечки, пожалуй, не надо, — отказалась товарищ капитан. — Пока будем принимать пищу, потрындим немного.

— На тему задачи или противника? — поинтересовался Лис.

Змей отошел подальше в лес, чтобы оправиться, когда вокруг сидящих плотным кружком людей взлетела земля, стало очень горячо и больно. Все исчезло, чтобы в следующее мгновение резко измениться.

* * *

Слыша крики Гермионы, Гарри чуть не сошел с ума, но с помощью Добби они вместе с Роном сумели освободить пытаемую Круциатусом[2] девушку и после короткого боя аппарировать прочь в безопасное место. Беллатрикс сумела смертельно ранить Добби, поэтому аппарация удалась лишь частично. Бездыханные тела выбросило где-то на территории Великобритании. То ли смертельное ранение Добби, то ли сам экстренный выход из аппарации лишил жизни как самого домовика, так и всех троих членов Золотого Трио. Их тела упали на траву, дыхание отсутствовало, сердца остановились на несколько долгих мгновений, но затем снова забились, также как и появилось дыхание, вот только души в телах молодых людей были уже совсем другими. К счастью, их давно не кормили, поэтому расслабление сфинктеров к неприятностям у юношей не привело, а у девушки все неприятности случились во время пыток и были убраны домовиком еще до аппарации.

— Мать… Мать… Мать… — произнес черноволосый зеленоглазый юноша с сильным нерусским акцентом, очнувшись. — Самая идиотская смерть на моей памяти.

— Тунгус, это ты? — слабым голосом по-английски откликнулась девушка, ощущая себя так, словно попала под высокое напряжение.

— Судя по всему, я, — на том же языке ответил лейтенант Иванов. — Хотя выгляжу странно.

— Ты не только выглядишь странно, — произнесло третье тело. — Ты еще и говоришь странно.

— Лис, ты? — обрадовался товарищ лейтенант.

— Вроде бы, да, — медленно поднялся рыжий юноша, оглядывая местность. — А где это мы?

— Рыжий Лис — это пять, — произнесла Вязь. Девушку еще били мелкие судороги, поэтому двигалась она с трудом. — Вопрос поставлен неправильно. Первый вопрос — кто это мы? Ну-ка, «ныне дикий тунгус»,[3] покажи-ка личико!

— Что с тобой, Вязь? — медленно подполз к ней лейтенант Иванов, голова которого неимоверно кружилась.

— Судя по всему… — капитан Вяземская посмотрела на Лиса, вернула взгляд на Дока и тяжело вздохнула. — Мы в заднице.

— После попадания снаряда на учениях, где мы еще можем быть? — поинтересовался Лис.

— Судя по всему, из ГРАДа прилетело единичным термобарическим, — заметил Док. — Так что Змей, скорей всего, выжил.

— В отличие от нас, — заметила товарищ капитан из племени летучих мышей. — У меня для вас три новости и все плохие.

— Ну, мы живы, так что