Виталий Бархатов

Настроение цвета баклажан. Юмористический рассказ

Развалившийся в парикмахерском кресле Фил ёрзал из стороны в сторону. Время от времени он отталкивался от пола нарядной туфлей, а затем быстро поджимал свои длинные ноги, и кресло делало несколько стремительных оборотов вокруг своей оси. Его корона с пышными перьями и королевская мантия лежали в сторонке на парикмахерском столике.

— А сделай-ка мне кофе, Егорка! — сказал задумчиво Фил.

Егор, до этого увлечённый изучением записей, отложил планшет с бумажками. Встал и, обходя световую вывеску, бесцельно валяющуюся посреди барбершопа, направился к кофе-машине. Некоторое время спустя он вернулся с бумажным стаканчиком назад.

— Почти три оборота! — довольно, словно ребёнок, воскликнул Фил, глядя на Егора.

Егорка почтительно улыбнулся и протянул горячий напиток гостю. Фил поднёс к губам стаканчик, втянул носом аромат, который ему крайне не понравился, и, даже не пробуя кофе, Фил поставил стакан на край подвесной тумбы с зеркалом, покрытой солидным слоем пыли. Егор вернулся на место и снова взял планшет с бумагами. Откинув закреплённый зажимом верхний лист, он внимательно изучил текст и воодушевлённо заговорил:

— Филипп Бедросович, нам с вами надо определиться с цветом настроения для нашего нового клипа! Тааак! Давайте посмотрим, что нам на этот раз предлагают рекламодатели. Цвет настроения синий — уже был. Чёрный — тоже. Вооот! Нашёл! Есть несколько новых вариантов. Бюджеты спонсоров, правда, в этом году скромные, — тяжело вздыхая, подытожил Егорка. — Итак, первый вариант: «Цвет настроения пыли». Рекламный спонсор — сеть автомобильных моек. Денег немного, но дают пожизненный абонемент на мытьё наших тачек в сети.

— Егорушка, а сколько ты сказал они предлагают? — нарочито любезным тоном поинтересовался Фил.

Егор будто от обиды поджал губу и, немного помявшись, ответил:

— А я ещё не говорил. А вообще — 500 тонн.

У Фила округлились и без того круглые глаза.

— Долларов? — поинтересовался он.

— Нет, рублей, — нервно сглотнув, ответил Егор.

— Каждому? — уточнил Фил.

— Нет, на всех, — сгорая от стыда, сказал Егор.

Густые чёрные брови Фила поползли на лоб, а взгляд стал таким, что мог испепелить не только Егорку, но и наглецов, которые посмели сделать подобное предложение.

— Да что они о себе возомнили?! Я — король эстрады! А не какая-то третьесортная безголосая певичка из Тик-Тока!

Егорка, видя, что Фил начинает закипать, решил переключить короля эстрады на следующие предложения.

— Есть более прибыльный вариант: «Цвет настроенья криля». Рыбный комбинат предлагает миллион рублей на всех и грузовик фуа-гра из криля.

Фил сделал жест, называемый у молодёжи «рука — лицо», и спросил:

— Егорушка, деточка, а ты знаешь, что такое фуа-гра?

— Конечно, Филипп Бедросович. Это печень!

— А чья это печень? — с издёвкой поинтересовался Фил.

— Утиная, Филипп Бедросович! — наивно улыбаясь, ответил Егор.

— Так, а криль — это, по-твоему, разновидность утки? — теряя терпение, поинтересовался Фил.

— Нет, Филипп Бедросович, это рачок вроде мелкой креветки, — Егор выставил вперёд мизинец, показывая Филу примерный размер криля.

— Ну, так какого лешего ты мне тут басни рассказываешь про фуа-гра из печени криля? — стиснув зубы, процедил Фил.

Егор наконец сообразил, какую чушь сморозил, и повторно заглянул в свои бумажки.

— Наверное, менеджеры по рекламе что-то напутали, — не моргнув глазом соврал он, виновато улыбаясь — ведь все менеджеры уже давным-давно были уволены из-за сложностей с финансами. — Есть последний вариант и самый прибыльный: «Цвет настроения гнили»!

— Фу, Егор! Фу! — на лице Фила застыло отвращение. — Дальше можешь не продолжать, слушать даже не хочу!

На лице Фила проступила печаль, медленно превращающаяся в глубокую скорбь. Посидев какое-то время в раздумьях с подобным выражением, Фил хотел было встать и уйти, но вдруг на улице раздался визг тормозов. Не вставая с кресла, он сверкающей туфлей помог себе развернулся в сторону входа. У обочины дороги Фил увидел остановившуюся ладу марки «Приора» баклажанового цвета. Из неё вылез суровый бородатый кавказец в кепке с козырьком и кожаной куртке, в руках у него была барсетка. Мужик спешно направился в барбершоп. Закрыв за собой стеклянную дверь, человек обернулся, и только тогда Фил наконец узнал в вошедшем Тимати.

Тима выглядел плохо. Смуглое лицо его было уставшим, под глазами чернели круги, а сами глаза были наполнены тревогой.

— Здравствуйте, Филипп Бедросович!

— Ну, здравствуй, Тима! — насупившись, ответил Фил.

— Ну, как тут у вас дела? — спросил Тима у обоих присутствующих.

— Не очень, — потупившись, ответил Егор.

— Уходить уже собирался, — сказал Фил голосом, полным издёвки.

Тима посмотрел в глаза Филу, прочёл цвет его настроения и сказал:

— Есть у нас для вас последнее предложение. Настроение должно быть цвета баклажан!

Произнёс он это с непонятно откуда взявшимся кавказским акцентом, попутно воздев указательный палец к потолку.

В этот раз Фил не выдержал. Встал, подошёл к столику, сгрёб с него корону с мантией и направился к выходу. Уже у самой двери, не оглядываясь, он сказал:

— Я ради встречи с вами из ломбарда забрал своё барахло! Лимузин взял напрокат с почасовой оплатой! Знаете, куда себе этот баклажан засуньте? — и не дожидаясь ответа, вышел из барбершопа.

Стоя у лимузина, припаркованного недалеко от баклажановой приоры, Фил о чём-то крепко задумался, а потом внезапно обернулся и посмотрел на стоящих у входа в цирюльню Егора и Тиму.

— А денег-то сколько предлагают? — поинтересовался он, не спеша открывать дверь лимузина.

— Три лимона на всех! — улыбаясь ответил Тима, показывая пальцами количество «лимонов».

— Ну, чёрт с вами! — ответил Фил. — И да, ещё надо заплатить за лимузин, а то денег у меня наличных нет. А они какого-то чёрта вдруг всем срочно понадобились, — оправдываясь, пожаловался «король» своим коллегам по цеху.

— Ладно! — сказал Тима, после чего тут же достал из барсетки наличные деньги и побежал расплачиваться с водителем.

— И до дома меня довезёте! Через ломбард! — чуть помедлив, добавил Фил.

— Сделаем, Филипп Бедросович! — согласился Тима, открывая дверцу лады и делая приглашающий жест.

«Баклажан так баклажан», — подумал