Алексей Крутов

Счастливчик

Я смотрел на нее и не мог разглядеть. Солнце было таким ярким, что улавливались лишь смутные очертания девичьего силуэта. Было тепло, уютно пахло горьким вереском и луговыми травами.

— Это не для меня, Мартин… — ее голос еле слышно звучал в тишине. А солнечный свет становился все ярче и ярче…

…Автоматика сработала в самый последний момент, и программа вывела из гибернационной капсулы дежурного офицера. Меня. Получив многочисленные аварийные сигналы, медблок капсулы вкатил в мой организм столько адреналина, что криоломка даже не началась. Встроенный в голову одноразовый чип мотивации и контроля моментально привел разум в порядок и, выпав из сна в кошмар неистово мигавших аварийных ламп, сдавленной сирены бортового оповещения, и мешанины проводов, я начал действовать…

…Я уже привычно взглянул на индикаторы. Загрузка семантики и запись эмоционального паттерна — по сотне процентов. Хоть это работает, слава Богу. Не придется заново учиться ходить и читать. Уровень питательной жидкости в камере показывал всего два красных деления. Рядом алел крупный ноль — количество доступных клонов. Плохо. Очень плохо. Еще столько нужно сделать, а копий больше не осталось. Мне не хватило. Но самые сложные и тяжелые работы уже закончены. Я наскоро вытерся и, выйдя из камеры, влез в новый комбинезон…

…Первого клона я использовал уже через три часа — меня разрезало упавшей перегородкой во время герметизации поврежденных отсеков. Второго через неделю — надышался парами, когда заваривал кожух гипердрайва. Дальше пошло не так быстро. Предпоследний клон продержался почти два года, но, пришлось им пожертвовать, когда я банально застрял между переборками. За четыре года я, с помощью синтетиков, восстановил корабль насколько смог… Вообще, по началу, странно видеть свой собственный труп. Жутко. Нелепо. Но после третьего раза привыкаешь. Жалеешь только об утраченных инструментах и потерянном времени на восстановление…

Сейчас на борту остался только один функционирующий синтетик, и он будет присматривать за системой жизнеобеспечения колонистов, когда меня окончательно не станет. Поэтому, я не могу больше рисковать и должен прекратить ремонтные работы. Как я ни старался, я не смог уложиться в положенные вахтенному офицеру десять клонединиц. Эта — последняя. Умирать десять раз подряд сомнительное удовольствие. К тому же, после второй смерти я стал видеть Эрин, которая осталась в той жизни, еще до колонизации. Эти несколько секунд, перед окончательной записью сознания, превращались для меня в пытку… Все-таки жаль, что мое кольцо жгло тебе палец… Действительно жаль… Ну, по крайней мере у меня в запасе лет семьдесят чтобы успеть пожалеть себя и о своем решении стать колонистом.

Прочистив горло, я включил коммуникатор.

— Транспортный корабль Объединенного Космического Флота «Орискани». Джей-си триста семьдесят один. Вахтенный инженер первого ранга Мартин Хат. Запись отчета по состоянию. Во время подготовки к посадке корабль прошел внешний пояс астероидов. Отклонение от первоначального курса на тридцать один градус. Многочисленные повреждения и пробоины в обшивке. Отсеки с семьдесят четвертого по девяносто третий разгерметизированы. Груз и капсулы колонистов не пострадали… Ремонтные работы полностью провести невозможно. Целостность корпуса — восемьдесят шесть процентов. Гипердрайв в норме, стабилизаторы откалиброваны, курс восстановлен. Мощность реактора — шестьдесят один процент. Расчетное время прибытия на планету — сто двадцать семь лет… — я помолчал пару секунд, не зная, что добавить. — Свою работу я выполнил, ваша задача выжить после приземления. Держитесь ребята, вам будет тяжелее, чем мне. Вахтенный инженер первого ранга Мартин Хат, конец записи…

***

Серебро, одна восьмая дюйма, «коса» по центру и скромный фианит, «усаженный» в ободок. Ничего выдающегося, но это «честный» металл и честное предложение. Было… Я бросил кольцо в стакан. Покружил посуду, кольцо скребло дно и билось о стенки. Шум бара не мог скрыть этот звук. Надеюсь, виски сможет.

— Эй, приятель, — у самого рта вырвали мой стакан. — Минутку внимания!

Я обернулся. Джесс, улыбаясь, вернул стакан на стойку. Выудив из внутреннего кармана две полупрозрачных синих карточки, он положил их передо мной. Пропуска на «Орискани».

— Достал-таки! — я кивнул. — Но мне нужен один. Или ты летишь со мной. Эрин ушла. Два пропуска я не потяну, извини…

— Хреново, брат. — Джесс сел на соседний стул. — Меня в космосе укачивает.

Пару секунд подумав, он заулыбался еще шире.

— Меняю твою печаль на свою радость! Цена не имеет значения, а вот ценность… Это уже совсем другой разговор, приятель! Отдай один пропуск, и мы в расчете.

Я смотрел на скромное кольцо сквозь стекло. Цена и ценность, говоришь… Дьявол, а ведь он прав!

— На хрен все это, — я прихлопнул одну карточку ладонью. — Новый мир — новая жизнь! Идет!

Джесс выхватил мой стакан, плеснул в раскрывшуюся пасть и захохотал. Его тело вытянулось и обвило меня. Лицо — жуткое подобием змея, сдвоенный язык трепетал у моего лица…

…Дернувшись, упал с койки. Мокрая от пота простыня намоталась вокруг меня. Твою мать! На часах половина пятого. Ложиться бессмысленно — все равно скоро вставать.

Я сменил постельное, и выбежал из каюты. У меня осталось одно тело и о нем надо заботиться. Пробежка, душ, зубы, завтрак и за работу. Такой режим у меня уже второй месяц. И до конца моей жизни. Я устранил основные проблемы, но мелкого ремонта на «Орискани» для одного человека хватало более чем. Без дела я не сидел.

Отбегав норму по отсекам, я освежился и переоделся в рабочий комбинезон. Застегивая пояс с крепежными модулями инструментов, я зашел в столовую. На столе стояли две белые кружки черного кофе. Над кружками все еще поднимался пар…

***

Такой пустяк, как одна несчастная чашка кофе может всерьез и надолго выбить из колеи. Вместо намеченного плана работы я выпотрошил электронную начинку кофеварки, добрался до счетчика порций и сопоставил время приготовления. Разница по времени — пара секунд. Ровно столько нужно для повторного запуска цикла. Проверил свой коммлинк. Да, я посылал команду. Похоже на то, что кофеварка продублировала запрос пользователя. Синтетик принял сигнал готовности и поставил чашку на стол. Одну чашку. Тогда за каким хреном их на столе две? Да чтоб тебя!

Весь день я сканировал память синтетика, записи бортовых самописцев, анализировал показания сотен разных датчиков пытаясь найти того, кто принес мне вторую порцию напитка. По нулям. Максимум чего я добился — отметки о биомассе в отсеках гипердвигателя, девяносто первом и в семьдесят девятом, между переборками. Но это я и так знал. Мои трупы, которые я