Анфиса Ширшова

Без тебя

Ещё один тоскливый вечер. Сколько их уже было? Я знаю точную цифру. Будто бы веду отсчёт. Вот только без всякой цели.

Телефон издаёт едва слышный звук. Я тянусь к стеклянному столику, где лежит гаджет, и прикладываю палец к экрану.

— Я не могу без тебя уснуть. Никак не получается.

В груди защемило. Чуть дрожащий, до боли родной голос.

Я не хочу его слышать. Это тяжело.

Но следующее голосовое сообщение грузится автоматически, а я сильно жмурюсь, будто хочу спрятаться во мраке от нахлынувших эмоций.

— Сегодня вечером я гуляла по городу и подумала: какого цвета небо, в которое ты сейчас смотришь? Может быть, идёт дождь? Ты любишь дождь. И… так странно ходить по улицам, где нет твоего дома.

Запись прерывается, а я резко выдыхаю и отчаянно шепчу в темноту комнаты:

— Зачем? Нам ведь обоим от этого только хуже.

Но слабый сигнал, похожий на звон колокольчика, снова нарушает тишину.

— Ты ведь можешь позвонить мне… Без причины. Без всякого повода. Мы ведь когда-то были друзьями… Просто поговори со мной.

Её голос срывается, а сообщение заканчивается. И в этот вечер она больше не пытается со мной связаться.

А я пишу ей каждый день. И неизменно стираю все слова, которые так хотел бы произнести лично, глядя в любимые глаза цвета холодного нефрита.

Потому что дал себе обещание.

Не могу удержаться и набираю текст в телефоне: «Меня убивает, что я один. Далеко от тебя. Но хуже всего то, что продолжаю верить, будто всё вернётся. Оказывается, болеть может не только тело, но и душа. И, кажется, что я больше этого не вынесу».

Но снова терплю. Смотрю в окно, с удовлетворением отмечая, что природа на одной волне со мной. Небо мрачное, покрытое рваными серыми тучами. Злой ветер пытается ворваться в окна, приносит с собой мелкие градины и сердито стучит ими по стеклу. Новогоднее настроение? Нет, мы с ветром про такое не слышали.

— Ты ведь слушаешь все мои сообщения. — Снова вечер и снова её голос. По коже бегут мурашки. Я хочу протянуть руку и прижать её к себе. Но она далеко. — Я запуталась. Я очень запуталась. Пожалуйста, ответь мне.

Я трясу головой и понимаю, что мне сложно дышать. Резко оборачиваюсь на звук очередного голосового.

— Клянусь, я тебя поняла. Ты встретил кого-то… я не собираюсь тебя возвращать. Только скажи, что было не так? Я устала думать об этом. Очень устала. Мы же были лучшими друзьями, неужели ты не можешь сказать мне хоть пару слов?!

Последнюю фразу она выкрикивает с нескрываемым отчаянием. Сообщение обрывается, а я, будто слепой, шарю ладонью по столику у кровати, и мои пальцы натыкаются на стакан. Бросаю его в стену и слышу истеричный звон. Острые кривые куски теперь украшают пол в углу моей единственной комнаты.

Она меня ненавидит. И я даже почти рад. Ведь именно в этом заключалась моя цель: позволить ей стать свободной, оборвать нашу связь, принять тяжёлое решение за неё. Но тут же приходит страх. Я больше не услышу её голос. Она не позвонит, не напишет. Оставит меня в прошлом.

— Всё правильно, — говорю сам себе, а потом обращаюсь к её фото, которое стоит на заставке: — В твоей жизни наступает новый этап. Без меня.

— Ну, что? Готов ещё немного поработать перед Новым годом? — бодро спрашивает реабилитолог, а я уже тянусь к костылям. Мне плевать, какое время года и какой впереди праздник. Я просто хочу снова передвигаться самостоятельно.

В том, что случилось, я видел единственный плюс: в тот день она не смогла поехать со мной. Каждый раз, когда она садилась на байк позади меня, я обещал, что верну её домой живой и здоровой. И каждый раз держал слово.

Когда врач уходит, я падаю на кровать, тяжело дыша. Каждая мышца ноет, и я ненавижу свою слабость. До сих пор в голове не укладывается, как здоровый мужик может разом растерять всю силу?

Звонок телефона заставляет меня дёрнуться от неожиданности. Протягиваю руку и хватаю гаджет. Я ведь снова жду, что она позвонит. Но это друг.

— Здоро́во, — бодро говорит он, а я улавливаю в его голосе некоторую неуверенность. — Как себя чувствуешь?

— Бывало и лучше.

— Какие планы на Новый год?

— Лёх, ты прикалываешься? Пойду тусоваться в центр, естественно.

Натянутый смех друга рождает в душе тревогу. Что-то не так. И он не выдерживает первым.

— Слушай, ты прости… Я на днях с Янкой встретился.

Внутри всё обрывается. Она ему нравилась. Я всегда это знал.

— Прости, брат… Не знаю, как это вышло. Чёрт! Я не хотел, но прошло столько времени…

Я сбрасываю звонок и сразу же выключаю телефон. Мой крик вспарывает тишину и мрак комнаты. Я ведь сам хотел, чтобы она жила дальше. Так почему сейчас невыносимо больно? Перед глазами всё плывёт.

В дверь звонят. Я не сразу понимаю, что происходит. Смотрю на время: 17.11. Врач ушёл пять минут назад, вероятно, что-то забыл. Но у него ведь есть ключ…

Хватаю костыли и спустя полминуты, морщась от тупой боли в пояснице, оказываюсь около двери. Квартира совсем небольшая, но мне нужно время, чтобы преодолеть даже это смешное расстояние.

Открываю дверь и отшатываюсь, увидев Яну. Глаза огромные, влажные от слез. Она в ужасе смотрит на костыли, а потом переводит взгляд на мои ноги. Они на месте, только покрыты шрамами и с трудом мне подчиняются.

— Ты один? — Её голос дрожит, а я не могу сдержать нервного смешка.

— Сегодня день дурацких вопросов?

Тут же понимаю, что Лёха имел в виду. Он просил прощения за то, что рассказал Яне о моей травме. А вовсе не за то, что забрал мою девушку себе.

Яна хмурится, а я тут же смущаюсь. Об аварии знал только друг, я просил не говорить Яне, а когда стало понятно, что врачи не дают мне особенно радужных прогнозов, я с ней расстался. Соврал, что встретил другую и в родной город больше не вернусь. Она поверила.

Мы дружили с детства, и я был влюблён в нее много лет. Она, кажется, не замечала этого, но когда я перешёл черту, не оттолкнула. И я стал самым счастливым человеком на земле.

Яна комкает в пальцах варежки и то и дело поглядывает в сторону комнаты.

— Там никого нет, — негромко