Уважаемые читатели!

Перед вами уникальное издание.

Роман «Пепельный свет» является первым произведением, с которого началось мое творчество.

В редакции 2010 года я сохранил атмосферу романа, где, кроме захватывающего сюжета, вы встретите мысли, позже ставшие основой цикла «Экспансия. История Галактики», включающего на сегодняшний день более пятидесяти произведений.

С уважением, Андрей Ливадный.

Кибернетический мозг выходил из состояния стасиса.

Миллионы лет небытия…

Реактивация подсистем протекала со сбоями. Он не ощущал привычного быстродействия, информация поступала медленно, по крупицам. Искусственный интеллект древнего космического корабля оперировал эквивалентами чувств и мучительно переживал утрату большинства функций.

Словно выхваченные из жизни моментальной съемкой, перед его «мысленным взором» проплывали застывшие картинки стоп-кадров.

Главный пост управления. Отключенные автопилоты… Подернутые паутиной трещин экраны поисковых радаров… Омертвевшие пульты…

«Что же случилось?..

Нет энергии.

Энергия! Вот тот толчок, окончательно пробудивший искусственное сознание. Ее не было, и я спал… Теперь она появилась, но откуда?» Он попытался расширить восприятие, задействовать все доступные сенсоры и вдруг ощутил тот тоненький живительный ручеек, который вновь подтолкнул его к жизни.

«Откуда поступает энергия?»

С каждой новой минутой в сложнейших структурах его центрального блока зарождались сотни вопросов, требовавших незамедлительного ответа. Это распыляло и без того слабые возможности. «Нужно выделить нечто главное, жизненно важное, а остальное попросту отбросить. Но что?..»

«Создатели!» – Мысль-воспоминание пронзила искусственный разум. Он не отдавал приказа, но внезапно увидел картину, переданную с камер наблюдения главной ходовой рубки. Вот они!

Семь существ распластались на полу огромного отсека. Они были мертвы, – это кибернетический мозг корабля понял сразу. Сферические тела Создателей сморщились и усохли, их членистые конечности переломало в момент аварии, и лишь у одного две верхние пары рук в последнем усилии тянулись к панели ввода команд.

«Требую отчет о последних введенных директивах! Ответа нет… Система жизнеобеспечения?.. Не функционирует… Ручеек энергии продолжает сочиться. Откуда?..»

Ответ пришел внезапно. Заработал один из блоков технической памяти. «Энергопоглощающая обшивка! Значит, корабль дрейфует рядом со звездой… Но вокруг на миллионы световых лет не было ни одной звезды!

Открыть шлюз! Там визуальные датчики!»

Кибернетический мозг перераспределил скудные запасы энергии, отдав их часть механизму шлюза.

Попытка активации…

Люки блокированы. Их механизмы не работают.

«Нужно искать иной способ получения информации».

Теперь он перенаправил весь доступный энергоресурс на реактивацию систем внутренней связи, и постепенно перед ним открылась панорама большинства отсеков и палуб. Пустота… Мрак… Он скользил мысленным взором из отсека в отсек, наблюдая везде одну и ту же картину: мертвые пульты, застывшие механизмы, деформированные переборки.

Наконец в одном из помещений он заметил исправного технического серва, подключенного через кабель к гнезду подзарядки.

Отыскав схему неповрежденных энерговодов, он подал питание к обнаруженному периферийному устройству.

Через некоторое время на контрольной панели бортового ремонтного механизма затлела зеленая искра индикации, серв пошевелился, сделал несколько шагов, насколько позволила длина кабеля, и застыл. Его сканеры заработали, изучая текущую обстановку, затем выдвинувшиеся из корпуса манипуляторы нашли разъем и отключили кабель.

Кибернетический мозг послал запрос по внутренней сети.

Протестировав автономный механизм, он поставил задачу: вскрыть обшивку корабля в районе главного шлюза. Только таким образом в сложившейся ситуации он мог получить данные внешнего мониторинга.

Серв направился к выходу из отсека.

Кибернетический мозг наблюдал за ним через видеосвязь. Пройдя широкий внутренний коридор, ремонтный механизм свернул к двигательным залам, миновав которые, оказался на обширной предшлюзовой площадке, остановился, сканируя толщину люка, затем последовала серия ослепительных вспышек, прорезавшая в материале прямоугольных створов два отверстия диаметром в метр.

Удара декомпрессии не последовало, на борту корабля царил вакуум.

Края прорезанных отверстий быстро остыли, и серв продолжил выполнение поставленной задачи – он выбрался за пределы шлюзовой камеры, и кибернетический мозг, связанный с ним каналом телеметрии данных, увидел пронзительно-голубой шар незнакомой звезды, освещающий покрытую окалиной, местами расплавленную обшивку космического корабля.

Ремонтный механизм не нуждался в дополнительных инструкциях. Осмотрев корпус, он приступил к его очистке, стремясь добраться до неповрежденных участков энергопоглощающего слоя.

Следивший за его действиями кибернетический мозг испытывал в эти минуты сложные, противоречивые чувства. Наделенный не только способностью самостоятельно мыслить, но и эмоционально переживать события, он находился на грани отчаяния. Существа, создавшие и воспитавшие его, погибли. Он был призван защитить своих Создателей в любых мыслимых ситуациях, но не справился с этим.

Корабль практически разрушен. Звездные ориентиры утрачены. Он не знал, сколько времени прошло после катастрофы, не помнил, чем она была вызвана…

Часы ожидания складывались в дни, недели, месяцы…

Он собирал крупицы информации, а единственный уцелевший кибермеханизм кропотливо очищал участок обшивки, обеспечивая приток энергии, пока один из накопителей корабля полностью не восстановил заряд.

Бортовая сеть ожила.

Сотни новых компьютерных блоков включились в работу, передавая недостающую информацию, – теперь он помнил и понимал все…

Телескопический трап коснулся посадочной плиты и замер. Где-то вверху, на головокружительной высоте, открылся люк, и по ступеням пророкотали шаги. Группа людей, облаченных в одинаковую гермоэкипировку, спустилась вниз. На ходу снимая гермошлемы, они неторопливо направились к краю посадочной площадки, негромко переговариваясь между собой; их усталые, покрытые бронзовым космическим загаром лица хранили отпечаток только что пережитой утраты.