Завывания ветра смешивались с ревом волн. Деревья позади меня склонились перед бурей, так как им нечего было противопоставить ее грозной силе. Передо мной возвышались отвесные скалы, окруженные мрачным небом с черными тучами, которые ни один художник не смог бы нарисовать более удручающе.

Молнии сверкали на горизонте, а за одним раскатом грома тут же следовал другой. Борясь с ветром, я продвигалась вперед, к обрыву, на котором стоял один-единственный человек.

Одетый в темное молодой мужчина.

Его пальто неистово трепыхалось вокруг его тела, словно оно знало, что вот-вот произойдет. Словно знало, что от неизбежного нас отделяет только один вздох.

В этот момент Блейк обернулся. Я сразу увидела безнадежное выражение на его лице, и только в голубых глазах светился огонь, который, казалось, был не от мира сего.

– Джун… – его голос звучал так невероятно грустно. – Что бы ни случилось, ты должна доверять своим чувствам. Обещай мне это.

Прежде чем я успела что-либо ответить, прежде чем оказалась рядом с ним, он снова повернулся к скалистой пропасти и сделал бесшумный шаг через край. В последний раз его темное пальто распахнулось порывом ветра.

Затем Блейк упал. Так глубоко, что я уже не могла его видеть.

– Господи, ты выглядишь измотанной. У тебя снова был этот кошмар? – приветствовала меня Лили, открывая дверь. – Заходи.

Я закрыла зонтик и шагнула через порог. Я впервые была дома у Лили. Отобрав у меня зонт, она прислонила его к обувному шкафу в углу, в котором валялись бесчисленные кроссовки.

– Если что-то лежит на полу, просто переступи. – Она провела меня по уютной прихожей. На оливково-зеленых стенах висело множество фотографий с Лили, ее родителями и четырьмя братьями в самых разных местах. Некоторые снимки были сделаны в Лондоне и Париже.

– Вау.

– Что «вау»? «Ух ты, как их много!» или «Вау, как ты с ними справляешься? С первого взгляда видно, что мальчишки действительно раздражают»?

– Вау, у всех вас рыжие волосы.

– Кроме моего отца, да. Тебя это удивляет? – Не дожидаясь моего ответа, подруга потащила меня к лестнице через благоухающий ванилью и корицей коридор с выкрашенными в абрикосовый цвет стенами. На нижней ступеньке полулежал мальчик с рыжими волосами до подбородка и прижимался к ней лицом. Он был на несколько лет младше нас.

– Не обращай внимания, – сказала мне Лили, схватившись за перила лестницы и делая большой шаг через брата.

– Что он там делает? – прошептала я.

– Мы играем в прятки, – объяснил мальчик, которого я видела на фотографиях. Мне показалось, что ему лет одиннадцать.

– Вы не играете в прятки. Он просто издевается над тобой, – раздраженно заявила Лили. – Они постоянно играют в «Правду или действие», и теперь Джереми должен пятнадцать минут притворяться, что смотрит вдаль, в то время как Тимоти сидит в кухонном шкафу, чтобы напугать маму.

– У него будут неприятности из-за этого, – с улыбкой сказал Джереми. – Еще какие неприятности.

– И у тебя будут неприятности, если я скажу маме, что ты снова втянул его в это. Гораздо бо́льшие неприятности.

Джереми пожал плечами:

– Вчера Тимоти плюнул в твой пудинг.

– Поэтому я поменяла его местами с твоим.

Джереми начал хватать ртом воздух.

– Ты этого не сделала!

– Конечно, сделала, – короткая улыбка скользнула по лицу Лили. – Вкусно было?

– Ты поплатишься за это.

– Только попробуй, – ее глаза вызывающе сверкнули. Затем она подмигнула мне, и я последовала за ней наверх. Но далеко уйти мы не успели.

– Эй, где ключи от моей машины? Опять льет как из ведра, эта чертова погода! Лили! – воскликнул широкоплечий парень с глубоким голосом, который, должно быть, был ее старшим братом, Трэвисом. С его коротко стриженными волосами и спортивной фигурой он легко мог бы сойти за солдата.

– Расслабься. Я положила их обратно на комод, – сказала Лили.

– Но их там нет, – нетерпеливо выдавил он. – Ты же знаешь, что мне срочно нужно на работу, потому что в последнее время каждый третий идиот нарывается на неприятности.

При его словах во мне сразу всколыхнулись угрызения совести. С тех пор как мы с Блейком поцеловались на скалах, полиции несколько раз пришлось проявить активность, так как в Дарктрю и его окрестностях все чаще происходило рукоприкладство. На похоронах лорда Масгрейва мы думали, что нечистая сила оставила нас, но часть негативных настроений, к сожалению, осталась. Как и плохая погода.

Лили невозмутимо оперлась на перила лестницы.

– Ты же полицейский. Можешь объявить свои ключи в розыск.

– Очень смешно. – Он весело улыбнулся, прежде чем снова стать серьезным. С таким непреклонным выражением лица я хорошо могла представить его на допросе. – Где эти чертовы ключи?!

Джереми поднял голову, снова закрыв глаза:

– Спроси у Тимоти, они только что были у него, по крайней мере, я так думаю. Он на кухне.

Даже издалека было видно самодовольную ухмылку Джереми, на которую Лили покачала головой, в то время как ее старший брат уже развернулся и пошел прочь.

– Браво, Джереми. Трэвис убьет тебя, если узнает, что ты послал его на кухню только для того, чтобы напакостить Тимоти.

– Эй, Трэвис убьет и тебя тоже, если узнает, что маленькая царапина на его машине из-за тебя. – Он пожал плечами: – Кроме того, Тимоти использовал твою зубную щетку, чтобы чистить обувь.

– Не было такого.

Джереми снова положил голову на ступеньку.

– Если ты так считаешь. Но подумай хорошенько. Может быть, в последний раз, когда ты чистила зубы, что-то хрустело?

Лили прищурила глаза, прежде чем быстро затолкать меня в свою комнату, где нас уже ждал Грейсон.

Он лежал на кровати и ухмылялся.

– Что же вас так задержало? Или, лучше сказать, кто из веселых братьев Бейкеров? Здесь божественно, не так ли, Джун? Как частное театральное представление.

– Здесь… интересно, – ответила я дипломатично, осматривая комнату Лили. Светлая мебель и пушистый ковер создавали в комнате уютную атмосферу. Под покатой крышей с окном был стол, а на противоположной стороне – кровать со шкафом. На синих стенах было много красочных открыток, которые Лили, по-видимому, собирала.

– Если моя жизнь должна быть пьесой, это определенно драма, – сказала Лили, опускаясь на белый стул перед своим столом, и указала на пол.