Ольга Верея

Эпоха Спящих

Не позволяй Теням проникать в свой мир, друг. Вновь и вновь побеждай их светом своей души. В противном случае они сделают твоё солнце серым, а тебя обратят в себе подобного…

Раннее утро проникало в небольшую кухню. На полу постепенно разрасталась тёплая, жёлтая полоса света. Ситец на окне колыхался, легко пропуская утреннюю прохладу. Лето в этом году выдалось особенно жарким, и короткие часы, когда солнце ещё не плавило асфальт, ценились на вес золота.

За обеденным столом сидел высокий, худой мужчина средних лет. Он то задумчиво поглаживал чёрную густую бороду, сильно прореженную сединой, то поднимал на лоб очки с толстыми линзами, потирая уставшие глаза. Майкл Бевиртон давно забыл, что такое глубокий спокойный сон.

Из соседней комнаты донёсся слабый стон. Мужчина вздрогнул. Вскочил на ноги и бросился к двери, ведущей в спальню жены.

– А вот и проснулась моя милая! Сегодня лучше? – этот вопрос звучал в доме Бевиртонов каждое утро. – Взгляни, какая погода сегодня! Отличный денёк, – Майкл деловито распахнул тяжёлые портьеры, и солнечный свет залил комнату, разгоняя полумрак.

– Да.

Слабый голос Эвелин говорил об очередной ночи, проведённой без сна. Бесконечная борьба со страшным недугом отразилась на некогда прелестной внешности женщины: болезненная худоба, бледные подрагивающие руки, поредевшие пряди светлых волос.

– Вот и отлично, – профессор продолжал сохранять бодрый тон, несмотря на боль, сжавшую сердце.

Майкл постепенно погружался в пучину отчаяния и самоистязания, глядя, как угасает Эвелин. Вновь и вновь он старательно гнал от себя мысль, что вся его жизнь и исследования абсолютно бесполезны. Всё, что не давало сдаться – это неугасающая надежда излечить жену и любовь к дочери.

– Сти ещё спит? – в голосе женщины слышалась теплота.

Когда речь заходила о малышке, она расцветала на глазах, забывая обо всех переживаниях и боли. Пятилетняя курносая девчушка была очень похожа на отца, а вот с внешностью матери не имела ничего общего: чёрные как смоль, вьющиеся волосы, карие глаза, прямой, пронзительный взгляд. Сти крепко держала женщину во враждебном мире, не позволяя опустить руки и сдаться на волю незавидной судьбы.

– Да, – Майкл тем временем присел на край кровати, прервав размышления жены. – Мы с тобой сегодня немного прокатимся, хорошо?

– Процедуры? – устало спросила Эвелин.

– Поедем в лабораторию. – профессор ободряюще похлопал по холодной руке супруги.

Усталые глаза больной распахнулись, и на мгновение в них заблестела надежда.

– Ты закончил исследования? Нашёл выход?

– Нужно ещё кое-что протестировать, – уклончиво ответил мужчина.

– Я готова, – Эвелин решительно, но с видимым усилием приподнялась на многочисленных подушках.

– Ты у меня очень сильная и смелая.

Правая рука профессора, нарочно спрятанная за спиной, сжалась в кулак, ногти впились в ладонь: «Я спасу тебя, Эви! Чего бы мне это не стоило!»

***

Через пару часов профессор Бевиртон дрожащими руками толкал перед собой каталку, заботливо уложив на неё жену. Эвелин уже какое-то время находилась без сознания: такое случалось всё чаще. Но в эти моменты несчастная могла отдохнуть от бесконечной боли. Рак забирал своё быстро и безжалостно. Времени оставалось мало, а значит, действовать необходимо немедленно.

Железные колёсики дребезжали по затёртому кафелю, звук гулко отражался от высоких стен и потолка. Он резонировал в ушах мужчины, разгоняя безлюдную тишину, царящую в здании. Длинные потолочные лампы потрескивали и моргали, сопровождая хаотичные удары сердца.

Сегодня – воскресенье и здесь находились только Майкл с Эвилин, да ещё Фрэд, которому профессор доверял, как самому себе. Смышлёный парнишка не задавал лишних вопросов и уже ждал в лаборатории, готовя её к проведению процедуры.

Осторожно перекладывая жену на кушетку, профессор почувствовал, как женщина еле заметно вздрогнула, пришла в себя и застонала.

– Сейчас, Эви. Сейчас.

– Сти… – больная еле двигала пересохшими, потрескавшимися губами.

– Она у бабушки. Не волнуйся.

– Если я умру…

– Нет! – Майкл нежно погладил женщину по голове, отгоняя тревожные мысли. – Сейчас ты поспишь.

Укол не понадобился: тело Эвелин вновь обмякло, спасаясь в забвении.

– Так даже лучше, милая. Тебе не больно. – профессор опёрся ладонями о кушетку жены, наклонился вперёд, голова его устало свесилась.

– Вводим в кому? – на плечо мужчины опустилась рука коллеги.

Майкл выпрямился, потёр глаза, приподняв очки.

– Нет. Сначала: промежуточная паллиативная седация. Кома – только в крайнем случае.

     Фрэд кивнул рыжей головой, ярко-зелёные глаза блестели от переживаемых эмоций.

«Раз профессор так решил, значит дела совсем плохи. Теперь им останется только наблюдать, возможно, месяцы или даже годы, надеясь на то, что организм миссис Бевиртон справится с треклятой болезнью».

Уже минут через пятнадцать датчиков электроэнцефалографа начали фиксировать показания, по монитору компьютера побежали ломаные линии. Дыхание Эвелин оставалось ровным и спокойным.

– Я сегодня побуду на дежурстве, – Фрэд отвлёкся от расчётов и повернулся к профессору, который отчаянно боролся со сном, вновь оперевшись ладонями о кушетку жены. – Вам же Сти ещё забрать нужно. Если что, я сразу вас вызову.

После десятиминутных уговоров Майкл сдался, согласившись на предложение помощника.

– Никого без надобности не пускай. Я – на связи. Если что, сразу приеду.

Забрав дочь и вернувшись домой, профессор погрузился в полумрак пустых комнат. Ему казалось, что ещё секунда, и Эвелин позовёт его к столу из кухни. Малышка, съев свой ужин и наигравшись, сопела в подушку, прижимая к себе любимую игрушку. А Майклу предстоял неравный бой с проклятой ночной пустотой: «Заснуть вряд ли удастся. А ведь грядёт целое полчище таких страшных ночей… Сдаваться нельзя. Особенно сейчас, когда появилась надежда.»

Тишину утра разорвал телефонный звонок: взволнованным голосом Фрэд сообщил, что с миссис Эвелин «что-то происходит». Наспех одевшись и собрав Сти, Майкл повёз дочь к бабушке, жившей как раз по пути в лабораторию. По дороге он вынужденно отвечал на многочисленные вопросы малышки. Сти вновь прижимала к себе плюшевого медведя, когда-то подаренного родителями, которого не отпускала от себя ни днём ни ночью.

– А где мамочка? – в тонком голоске ребёнка отчётливо слышалась далеко не детская тоска.

– Я отвёз маму на отдых. Она устала, и ей нужно больше отдыхать, – ласково произнёс Майкл, полуобернувшись на водительском сиденье.

– Хочу к маме, – Сти засопела и захлюпала носиком.

– Скоро, моя хорошая, скоро. Подожди ещё немного. – профессор постарался полностью сосредоточиться на дороге.

Отдав дочь, мужчина помчался в лабораторию, выжимая всё возможное из своего старенького Форда.

– Что такое? – профессор ворвался в помещение. Натягивая на бегу медицинский халат, он бросился к кушетке жены.

– Это началось в