A..torCh

Лампа и Колокольчик

Этот дом всегда был самым уютным и родным, в нём всё было естественно. Только в разное время это ощущалось по-разному. В нём многое внешнее забывалось, сглаживалось и просто пропадало, оставляя самые чистые мысли и настроения. Тут была какая-то чарующая простота. И ясность. Впервые этот дом приснился мне ещё в детстве.

К нам в гости зашёл брат отца, они долго разговаривали на кухне. Старшие дети тоже присутствовали, пока было интересно: я сидел около двери, вторую табуретку занимала Наташка, а дядя сидел на самом удобном месте, в углу. Папа с мамой стояли, по очереди придерживая сестрёнку, качавшуюся на табуретке и иногда чересчур. Она на 4 года младше меня и ещё ничего не понимала, ей просто нравилось быть там, где много внимания.

Я слушал, хотя признаться честно, мне тоже по большей части слышалась тарабарщина. Взрослые всё говорили о своём, особенно рассудительно и уверенно говорил дядя. Он был очень солидный — в деловом костюме. Он говорил много незнакомых слов и держался как учитель, а папа с мамой много смеялись, прям как я с приятелями на уроках. Наташка на них смотрела и тоже смеялась. Дядя оставался строгим, а потом почему-то рассказал сказку: про колокольчик. Что где-то есть особая лампа, свет от которой проходит сквозь всё тонкими лучами. И она — источник какой-то силы, которой можно овладеть. Но в лампе спрятан золотой колокольчик, и когда ты ведёшь себя несерьёзно, то повсюду его звон слышится. И дядя это как-то так сказал, как будто это прям плохо-плохо, что-то типа растрезвонит что ли. Что нужно уметь сосредоточиться, чтобы идти вперёд, а везде какие-то нити поперёк, и если по сторонам не смотришь, то чуть что звенит колокольчик, и тогда всё срывается. Но если быть очень настойчивым и сосредоточенным, то можно добраться до лампы и колокольчика. Если его ухватить, то он уже не звенит, и всё время будет в твоих руках. А всё время — это целая вечность.

Маме с папой сказка не понравилась, и нас с Наташкой отправили спать. В ту же ночь мне приснился дом с сияющими нитями. Он был мне совершенно незнаком, но казался своим. Я был в комнате с огромными окнами и дверью, выходящей в сад. В этой светлой комнате было много того, о чём я мечтал: рисунки из моего альбома здесь были нарисованы прямо на стенах; было много воздушных шаров — красота. И там, в комнате, было много нитей, протянутых от стены к стене и из потолка тугими прямыми струнами. Их легко можно было обойти, а многие были протянуты выше моего роста, так что ещё и приходилось подпрыгивать, чтобы дотронуться. Эти нити сверкали как зеркальце на солнце, а когда к ним прикасаешься, то раздавался тонкий звон. Я много играл с ними, а потом побежал в сад, и это был уже другой сон.

В другой раз я, наоборот, случайно попал в сад и сразу узнал свой дом. Я прошёл в комнату, и мне было так радостно, что я долго играл здесь. И казалось, что весь дом наполнен мелодичным звоном колокольчика. Только когда я захотел выйти в коридор, то, прикоснувшись к очередной нити, оказался в саду. Но и сад мгновенно растаял — меня за руку дёргала Наташка и звала идти гулять. Оборвала сон на самом интересном месте, как всегда. Но я его не забыл. Это было любопытно, а я к тому же хотел проявить настойчивость.

Но дом надолго исчез. И я попал в него, лишь поехав в столицу. Дядя за полгода до этого перебрался в другую страну, и его квартиру выставили на продажу. А пока не могли найти покупателей, мне позволили там пожить, чтобы не связываться с общежитием. Так сказал риэлтор, который сам меня нашёл. Это были просторные апартаменты и обставлены по первому классу, так что на покупку долго никто не решался. Больше от риэлтора узнать ничего не удалось, но я был в восторге, аж не поверил сперва. Среди моих сокурсников я был единственным, кому так бомбезно повезло. Жаль, что пообщаться о том доме, который снова стал являться мне во снах, с дядей так и не удалось. Все связи с ним как-то оборвались. Но я чувствовал, что это место то самое.

Каждый раз, когда я узнавал сад, то рядом оказывалась моя дверь, и я, почти не задерживаясь в комнате, аккуратно пробирался глубже в дом. Я уже попал в несколько комнат в длинном коридоре. Там было много любопытного, но всё это оказывалось просто снами. Вот я отдёргиваю занавеску на окне и слышу знакомый звон из-за незамеченной нити. С неё разлетаются невесомые искры и тут же плавно тают. Опять проиграл, и сосед кричит мне в ухо: Вставай, дубина, все уже собрались — поехали на пикник! Я ему: Так экзамен же на носу, — а он мне: Так не завтра же!

Так что в общаге пришлось туго: ни сна, ни учёбы. На съёмной квартире стало гораздо спокойнее. Несмотря на работу, необходимую чтобы оплачивать жильё, я умудрялся учиться, в основном, хорошо. Потому что я умел быть сосредоточенным. Время в электричках, пока добирался из своего района по утрам и чуть не ночью обратно, использовал, чтобы читать, слушать и смотреть курсы. А то, что я зачастую, вернувшись домой, валился спать без задних ног, было только на руку. Я не отвлекался на мелочи. Я добивался успеха, моя работа стала серьёзнее, и тогда я смог меньше времени тратить на учёбу, ведь она уже была не так важна.

Я нашёл зал, где была лестница на второй этаж, выход к парадному крыльцу, дверь в подвал и много других загадочных дверей. И много-много сверкающих нитей. Солнечный свет лился сквозь большие витражи на фасадной стене, но я знал, что нити светятся сами по себе, что в них скрывается сила этого дома. И я осторожно проникал туда и сюда, и каждый раз мне удавалось найти что-либо. Тем более, что каждые новые поиски я теперь начинал не с комнаты, как ещё недавно. Я был в большом зале, я наконец-то чувствовал себя хозяином этого дома.

Я поднял голову — звонкий голосок ворвался в кабинет: Пойдём гулять! На улице солнышко! Я отвечаю: Привет,