Сергей Мельников

Служба спасения семьи

– Тыц-тыц-тыц-Тыгыдыц-дыц-дыц. Чего сидишь?

– А что, бежать?

– Наливай! Москау коллинг! Давай, за нас и за спецназ! Пха-а! С огоньком залетела.

– Ты из спецназа что ли?

– А то! Я, брат, по всем горячим точкам! Вот этими руками! Сколько наших полегло, эх! Давай, не чокаясь! Ф-фух бр-р. Э! Э! Уважаемый! Давай нам ещё водочки. Поллитрульку, хватит пока.

– Вам разлить?

– Сами справимся! Иди, иди, надо будет позовём. Прикинь, уши греет. Давай. О-о-о чего-то ты слабо, почему не допил?

– Слушай, чего-то тяжело пошла.

– Э! Э! Пацан, сюда быстро! Сюда быстро, я сказал.

– Что-то ещё желаете?

– Желаю! Ик! Мой друг сказал, что ты нам шмурдяк принес.

– Не говорил я тако…

– Т-с-с! Ну, и что мы с этим будем делать.

– Извините, но это невозможно.

– Да? Ты хочешь сказать, что мы врем?

– Я…

– Ты хочешь сказать, что я, боевой офицер, вру?

– Одну минуточку, я позову администратора.

– Зачем ты так?!

– Все нормально.

– Блин, ну на хрена?!

– Т-с-с! Ну и где же администратор?

– От лица нашего кафе я приношу извинения, администратор сказал, что за предыдущую бутылку платить не надо, и эта будет за счёт заведения.

– Ай, молодцы, как ловко выкручиваетесь.

– Вы принимаете наши извинения?

– Ладно живите! Видел? Фьить! Лалайлай! Фьить! Лалайлай-ла-лалай! Эх, песни моей молодости. Учись, студент, а то так и будешь ключи подавать!

– Неудобно как-то.

– Наливай. Давай нашу. Ой, мама, смотри, что-то падает, похожее на одуванчики? Женщина улыбается: Это, сынок, десантники…

– Я не служил.

– Ну и что? Ты – мужик, защитник, значит в душе десантник.

– Ты говорил из спецназа…

– Спецназ ВДВ! Ты что, мне не веришь?! Думаешь, я вру? Смотри!

– Да блин, верю.

– Смотри!

– Посмотрел, верю, надень рубашку.

– Так-то! Давай выпьем!

– Не слишком частим?

– Вот скажи честно. Ты зачем сюда пришел?

– Я? Тпрррру… Напиться

– А чего?

– Да что-то всё через жопу последнее время. И дома, и на работе. Так накопилось, что подумал: если не выпью, меня в клочки разнесёт.

– Понимаю… Знаешь, что я тебе скажу? Тебе адски повезло. Знаешь, кто я?

– Десантник из спецназа… Наоборот…

– Я – бог запоя! Как бог запоя, повелеваю тебе сегодня напиться в говно! В слюни! В мясо! Вперёд, смертный, выполняй мою божественную волю.

– В смысле?

– Шканцы провисли! Наливай, чего сидишь? Давай, по традиции: третья – за тех, кто в море, стоя. Х-ха! До дна! До дна! Ты чего филонишь? Ты знаешь, что водка в бокале после третьего тоста – это слёзы жены, не дождавшейся моряка? А ну быстро! Светит над тобо-ой звезда разлуки-и. Не, давай лучше нашу. Гуляет красо-отка, подводная ло-одка…

– Ты подводник, что ли?

– Да, братан. Видишь? Радиация в автономках плешь проела. Двенадцать лет на балтфлоте, так-то. Это тебе не на гражданке баб тискать.

– Постой. Ты ж говорил, что десантник.

– Десантник.

– И подводник.

– И подводник. Нас, братишка, не спрашивают. Куда Родина послала, там и служим. А-а-а, ты мне не веришь? Сейчас, подожди, покажу.

– Не надо!

– Смотри!

– Да блин, надень рубашку!

– Видишь? Североморск, 2008. Видишь?

– Североморск – это вроде северный…

– Бункеровались мы там. Бун-ке-ро-вались.

– В смысле?

– Груди отвисли! А, что тебе, шпаку гражданскому, объяснять! Наливай! Третий тост – за отсутствующих здесь дам. Гусары пьют стоя! Бр-ры-ы-ы!

– Пу-ух. Четвёртый.

– Чего?

– Четвёртый тост, говорю. Третий был за тех, кто в море.

– Какое море? Всё? Сатурну больше не наливать? Слышь, расскажи, что у тебя дома за блудняк.

– Да всё у меня норм.

– Не финти. Было б норм, с женой бы сейчас кувыркался, а не передо мной сопли размазывал.

– Ничё я не размазываю.

– Давай, рассказывай. Может, посоветую чего. В советах я – бог.

– Ты ж в запоях бог.

– Одного без другого не бывает. Ну так чё там, чё там? Не удовлетворяешь?

– Всё я удовлетро… вряю. Не буду я с тобой это обсуждать.

– А зря, а зря, друзья, они для того и нужны, чтобы выговориться, груз с души снять.

– Я даже не знаю, как тебя зовут, ты ко мне час назад подсел.

– Знаешь… Вот говорю с тобой, и чувство, как будто мы много-много лет знакомы. Скажи, что у тебя такое же чувство? Ну скажи! Ну скажи! Ну скажи!

– Да не бей ты меня, блин!

– Всё, наливай. Второй тост – за дружбу.

– Пятый уже!

– Ты что, считаешь? Давай, до дна! Вс-с-с… Хо! Хорошо пошла. Вот я сразу понял, что ты себе на уме! Такой вроде сидишь: общительный, разговорчивый, в друзья набиваешься, а что там у тебя в черепушке варится, какая отрава? Кто знает, а? Я, брат, в людях разбираюсь. Я их насквозь вижу! Когда ко мне в отряд приходит молодой пожарный…

– Стоп! Ты ж подводник, вроде?

– Жизнь, брат, такая штука, она нашими желаниями слабо интересуется.

– В смысле?

– Шланги закисли! Я как с флота уволился на гражданку, так мне тоскливо стало, так грустно, что я пошёл и завербовался в МЧС. Огнеборец я. Подожди, ты что мне не веришь? Сейча-ас. Сейчас тебе стыдно станет!

– Да что ты всё время раздеваешься?

– Ты, Фома неверующий, гляди, вложи персты в язвы гвоздиные!

– Не буду я ничего вкладывать!

– Видишь? Видишь?

– А что эти бабушки значат?

– Это сколько я людей спас! Съел?

– Да верю я тебе, только рубашку надень, люди оборачиваются.

– Да пускай! Пока они по кабакам сидят, мы несём нашу тяжёлую и опасную службу! Мне стыдиться нечего. Наливай! За противопожарную безопасность и против курения в постели! Хек!

"Дзиннь! Уи-и-и! Хлоп!"

– Втрймгстрнпрзддыс.

– Не понял. Куда везти?

– Втрймстгтрндыс

– Так, я сейчас из машины высажу. Достали алкаши!

– Ты чё русский не знаешь? Он говорит: "Второй магистральный проезд, десять", чё неясно? Ну не обижайся, коллеги почти. Ты довези его нормально, шеф. Если не дай Бог придётся, я тебя на скорой мигом домчу и денег не возьму.

– Ты врач, что ли?

– Да, завтра в ночь опять на смену. Есть такая служба: людей спасать.

"Пи-пи-пи-пи"

– Алё! Привет, ну как там?

– Только штаны натягивает.

– Шугани их, в дверь, что ли, позвони. Ромео отчалил, лыка не вяжет

– Ладно, Бог Запоя, не дрейфь, к его приезду следов не будет.

– Спасибо тебе, Бог Похоти, обнадёжил. Ну что ж, ещё одну семью спасли, а многие знания – многие печали.

– И то верно.