Мария Берестова

Книга первая. Морские ветра. I. Побег. 1. Как выбраться из Цитадели?

Посвящается двум крыльям моей души -

Марине Керре и Максиму Алиеву

Книга первая. Морские ветра

I. Побег

637 год, осень. Столица Ньона

I turned away. I choose the path that I believe in. I stand today Above the shady nights me. I fear nothing, But the fact that I'm afraid of everything. I knew my name — Would only be for lonely riding.

Sunrise Avenue «Choose to be me» [1]

1. Как выбраться из Цитадели?

По совести сказать, Дереку даже нечего было собирать. Своих вещей у него не было — только то, чем он пользовался в быту и что своим не очень-то и считал. Он, однако, решительно нахлобучил широкополую фетровую шляпу, ответственно порылся в бумагах на столе и откопал там таблицу времён и продуктивных основ — раз уж едешь в другую страну, то неплохо бы заняться её языком! — и машинально припрятал в карман ключ от ящика стола.

Увязав в куртку запасную одежду и прихватив нож, он растеряно оглядел комнату, в которой провёл почти восемь лет своей жизни.

Комната казалась чужой и пустой — Дерек в ней только спал, а обживаться ему было особо нечем. Вся его жизнь заключалась в служении Грэхарду, и на себя никогда не оставалось ни сил, ни времени.

В открытое окно задувал пронзительный осенний ветер с залива, приятно холодя повреждённую сторону лица. Огромный синячище, оставшийся после удара Грэхарда, непрерывно ныл, вторя сжимающей сердце тоске.

Дерек присел на свою постель, не зная, что делать дальше. Днём им овладела совершенно безумная мысль — уехать на рассвете с отплывающими анжельскими купцами. Начать новую жизнь. Забыть Грэхарда, как страшный сон. Никогда больше не видеть его. Стать свободным.

Он никогда не думал о свободе — потому что даже вообразить себе не мог, что когда-нибудь захочет оставить Грэхарда. Он и сейчас, если уж начистоту…

Сердце Дерека сжалось болью и тоской.

— Безумие! — пробормотал он, решительно откладывая узелок с курткой и снимая шляпу.

Что он, в самом деле, удумал? Ну какие побеги! Он и анжельский язык знает не так чтобы хорошо, и как, вообще, он может оставить Грэхарда?..

Он нахмурился, и щёку дёрнуло болью, напоминая о синяке.

В полумраке комнаты Дерек отчётливо увидел яростные глаза Грэхарда, чеканящего: «Ты. Будешь. Выполнять. Мои. Приказы» — и летящий вслед за этими словами ему в лицо кулак.

Подскочив, он решительно нахлобучил шляпу и снова схватился за узелок, не замечая, что глаза стали мокрыми от слёз.

Рванув к двери, он, впрочем, остановился перед ней, сообразив, что не может просто выскочить в коридор и понестись на выход. Стража, стража, бесчисленная стража на этом пути… пропустила бы его.

Конечно, пропустила бы!

Он же — доверенное лицо владыки! Кто бы посмел его спрашивать, куда он несётся?

…и никто не помешал бы следующим же утром нагнать корабль анжельских купцов и силой вернуть его на место, как только выяснится, что он куда-то пропал, и стража доложит, что его видели несущимся в порт…

Дерек сел и задумался, ища выход из этого положения.

Он находился в центре охраняемой крепости, в Цитадели владыки, да ещё и в самом охраняемом внутри неё дворце — дворце владыки. Не существовало ни единого шанса выскользнуть в город мимо мощной охраны. Грэхард был параноиком; и кто, как не Дерек, знал, насколько хороша система внутренней безопасности его крепости?

Несколько минут понадобилось Дереку на то, чтобы осознать, что у него нет ни одного шанса. Он может выйти наружу, да, но куда ему деваться потом? Утром же по его следу пойдут лучшие ищейки владыки — и непременно его обнаружат.

Постепенно — перебирая самые безумные способы побега в голове — Дерек погружался во всё большее отчаяние. Наконец, вновь отбросив вещи, он улёгся на свою кровать и сжался унылым комочком. Щека, коснувшись подушки, вскипела болью; зашипев сквозь зубы, он сел, обхватывая колени руками и пялясь в темноту.

— Грэхард никогда не отдаст своё, — тихо напомнил сам себе Дерек.

«А я принадлежу Грэхарду», — мелькнула мысль, вызывающая острый и глубокий протест.

«Ты. Будешь. Выполнять. Мои. Приказы» — стрельнули в голове злые и уверенные слова владыки.

Куда он денется? Конечно, будет. И сегодня, и всегда — всю свою жизнь.

Грэхард для того и купил его, чтобы он выполнял его приказы — а если глупышке-Дереку и казалось, что между ними завязалась дружба, так это чисто от богатого воображения! Разве грозный владыка умеет дружить?

Дерек даже чуть насмешливо фыркнул: такое сентиментальное слово, как «дружба», совсем не сочеталось в одном контексте с такой мрачной бесчувственной громадой, как Грэхард.

— Конечно, я буду выполнять его приказы, — обиженно буркнул он.

От безнадёжности в глазах закололо. У него не было даже иллюзии выбора — уехать или остаться — потому что он не мог, не имел ни малейшего шанса уехать.

Дерек рассеяно сжал край откинутой шляпы. Неужели нет никакого выхода? Неужели он, действительно, обречён остаться здесь, и всю свою жизнь продолжать носиться за Грэхардом, выполняя его прихоти и предугадывая его желания?

«По крайней мере, из дворца я могу выйти через кухню», — напомнил сам себе Дерек.

Это не решит проблему с самой крепостью — как выбраться из неё, было по-прежнему неясно, — но, может, выйдя из дворца, он хоть что-то придумает?

…Дерек знал, что ничего придумать не сможет: Цитадель была неприступна. Но сидеть дальше в темноте и перебирать мысли о том, что он обречён всю свою жизнь провести при Грэхарде, было невыносимо.

«Я всё-таки попробую что-то придумать!» — оптимистично постановил Дерек, нахлобучивая шляпу, туша свечи на столе и выходя.

В коридоре было темно и холодно. Из-за угла слабо доносился свет факела — там стоял кордон у дверей владыки. Дерек нервно сглотнул, испугавшись, что его хватятся прямо сейчас, и быстрым шагом отправился в противоположную сторону, во тьму узких коридоров — на кухню.

Там был чёрный выход, который запирался изнутри, поэтому не охранялся. Дерек хотел выскользнуть через него, а там…

Что там — он не знал. Несколько запертых ворот и стража у них. Один кордон ещё можно было надеяться проскользнуть на везении — но четыре?

За этими безнадёжными мыслями он не заметил, как добрался до кухни.