Наталья Вокина

Просторы России

Поездка в тундру

Выйдя на крыльцо дома, Наташа глянула вверх и замерла. На фоне низких тяжёлых туч, в небе парила птица, то плавно делая круги, то застыв на месте. В полном размахе крылья птицы и свинцовые тучи завораживали. Суровый северный климат, пейзаж обладают необъяснимым воздействием на живущих здесь людей: более внимательны друг к другу, отзывчивы, дружны. Суровый климат, суровые люди с добрыми любящими сердцами.

Не спеша спустившись с крылечка, в радостном ожидании предстоящей поездки, она поехала в гараж, который находился за городом, близ аэропорта. Там ждал муж, они решили съездить в лес за ягодами и порыбачить.

По установившейся традиции муж садился за руль только по городу. Выехав за населённые пункты, останавливал машину, и мы менялись местами. Обычно маршрут пролегал в сторону Когалыма.

Трасса обычно была полупустой. Наташе очень нравилась быстрая езда, боковым зрением она видела, как мелькали телеграфные столбы, «карманы» дороги. Встречные трубовозы и бензовозы.

Муж, сидя рядом, упивался просторами дикой сибирской природы. Дороги там особенные: высокие насыпи песка (многометровые), по бокам обложенные дёрном или засеянные метляком, чтобы не размывались дождями, не осыпались. Сама дорога бетонирована, обычно двухполосная. Такая трасса шла от одного населённого пункта до другого, растягиваясь на десятки километров.

От неё отходили, убегая в тундру до буровых, другие дороги; состоящие из бревенчатых настилов, так же положенных на привозной песок, не более одного метра высотой. Сама дорога в тундре не асфальтировалась, а была уложена бетонными плитами, которые, примыкая друг к другу, оставляли небольшой зазор. Она просто называлась бетонкой, была в одну полосу. Чтобы разъехаться встречным машинам делались съезды, «карманы».

Сразу за Сургутом в сторону Когалыма шёл хвойный лес, высокие сосны, с хвойными макушками и чистыми, без сучьев, стволами, а под ними брусничник, черничник, вначале лета, конца весны, невзрачными цветами, а по осени, усыпанные ягодами. В таком лесу одно удовольствие собирать грибы. Ножки утопают во мху и ягодниках, а шляпки видны издали, и растут не по одиночке, а семейками.

Если встречается низина, то там расположился кедрач. Огромные стволы с тёмно-зелёной кроной стоят богатырями. Осенью, во время сильного ветра, слышно как шуршит и падает кедровая шишка. Они часто, останавливаясь в кедровом лесу, набирали без усилий по мешку кедровых шишек. Здесь же снуют белки. В этом лесу человек испытывает особое чувство: необъяснимого упоения и страха.

Затем высокий лес сменяется более низким и редким, переходя на карликовые березки, не более метра в высоту, с листьями размером с копейку.

Это уже тундра. Она бескрайняя, мшистые кочки — бугорки с водными разливами (озерками). Если идти по ней, то земля пружинит, нога утопает в плотном высоком слое мха. Кочки усыпаны по осени клюквой, а летом — морошкой.

Бесконечный простор, уходящий за горизонт.

По всей тундре, на большом расстоянии друг от друга, стоят буровые, качалки. К ним и ведут бетонки.

У мужа в машине карта местности (по «бартеру» достал). Он и говорит куда ехать, где повернуть, где остановиться. Обычно это бывает на песчаной площадке буровой. Он берёт ружье, удочки и идёт к озеру. Наташе рыбалка не нравится, она собирает ягоду и просто живёт в другом измерении, растворяясь в этом блаженном диком мире.

С высоты птичьего полёта

Глава 1

Наше большое село раскинулось в междуречье. С одной стороны, стоял вековой лес, а с другой — виднелись синей дымкой Саяны. Река, делившая село, была небольшой, но глубокой, с низкими берегами. По весне эта речушка превращалась в море, почти вплотную подходя к огородам и домам. Вода долго не задерживалась, уходила; а летом заливные низины превращались в зелёный ковёр с пестреющими цветами. Но эти заливные луга славились другими событиями, которые заставляли всю деревенскую ребятню смотреть на мир другими глазами.

Глава 2

Первые лучи солнца пробивались сквозь лёгкие шторы и падали на спящее личико Тали. Открыв глазки, она вдруг услышала этот неповторимый звук, который заполнял всё пространство. Быстро откинув одеяло, на ходу надевая платьице, она босая бежала к реке. Краем глаза видела, что из всех домов выбегают люди, все стремятся в одном направлении. Таля бежала быстрее всех, ветер раздувал белокурые волосы, босые ноги обжигала крапива, сердце стучало от какой-то радости. А над самой головой мелькнул самолёт, и, подпрыгивая, покатился по земле. Улыбаясь, из кабины выпрыгнул лётчик. Синяя лётная рубашка, через плечо на ремне планшет. Все его окружили, кто трогает самолёт, кто тянется к лётчику. Таля, обгоняя других, пробивается к лётчику, хватается за его брюки, вместе со всеми, главное с лётчиком, идёт к председателю колхоза. И пока там решаются какие-то важные дела, все терпеливо ждут на улице, кто сидит на земле, кто на ступеньках крылечка.

Вот, наконец-то, выходит. Под таким же почётным караулом провожают к самолёту. Таля по-прежнему держится за брюки пилота.

Глава 3

Забравшись в кабину, лётчик, глядя на Талю, говорит: «Прокатить?».

Не в силах вымолвить слово, она кивает головой.

«Ну, садись!». Он легко поднимает её в кабину и еще ребёнка три. Мотор взревел, и машина, разбежавшись, поднялась в небо. Дети с восхищением и страхом смотрели вниз.

Внизу лежало её село. Удивление сменялось восторгом! Как необычно видеть свою родную деревню сверху!

Вот их речка. Как далеко ее видно! Как она извивается! Вот луг, пастух и коровы. Такие маленькие! Мы как птицы парили над землёй!

Огромное небо вокруг!

Счастьем светились глаза!

Пролетев два круга, приземлились. Дети долго сидели молча, потрясенные.

Прошли годы, но радость и счастье первого полёта греет душу и бесконечная благодарность к незнакомому лётчику, сделавшим нашу жизнь на минуту сказкой.