Говард Пайл

Серебряная Рука

Предисловие переводчика

Говард Пайл (1853–1911) — известный американский детский писатель и художник.

Книги Пайла, благодаря занимательности сюжета, легкому слогу, но, главное, благодаря замечательным авторским иллюстрациям, до сих пор радуют юных и взрослых англоязычных читателей. Уникальность его авторских книг состоит в единстве текста и редкостных по выразительности рисунков. Поэтому они неоднократно сравнивались с «иллюминированными книгами» У. Блейка и вызывали восхищение у знаменитого современника Г.Пайла Винсента ван Гога.

Рейн (лат.)

Предисловие автора

Во тьме (лат.)

Между тем прошлым, что скрывается от нас в глуби веков, и тем, которое стало прошлым недавно, во времена, когда мудрость древних лет поросла быльем, а новая еще не возникла, проходили годы человеческой истории, печально знаменитые своим невежеством, суеверием и жестокостью. Мы называем это время тьмой средневековья.

До нас дошли немногие документы тех лет. Отрывочные и разрозненные сведения, передаваемые нам как бы по цепочке, от одного поколения другому. И хотя жизнь в средневековье представляется в темном свете, понятно, что и в те времена жили на свете добрые люди. Часто они находили себе прибежище в мирных тихих монастырях, вдали от шума яростных сражений. Они дорожили честью, но понимали ее по-своему и не стремились добывать ее на поле брани. Живя по совести, монахи хотели, чтобы на земле процветали правда и доброта, которым учил людей Господь.

История, которую я собираюсь рассказать Вам, случилась с маленьким мальчиком, сыном барона-разбойника. Хотя он и жил в мрачные годы средневековья, и ему пришлось много выстрадать, в его жизни были также и светлые дни. Ему посчастливилось встретиться с хорошими людьми и научиться у них терпению и доброте. Это помогло ему выстоять и заслужить доброе имя.

Надеюсь, что Вы получите удовольствие, сопровождая Отто в его прогулках по древним замкам, поднимаясь на колокольни или гуляя с ним и бра том Джоном по тихому, солнечному монастырскому саду. Хотя, говоря по правде, наше счастье, что мы следуем за Отто в своем воображении, а не в действительной жизни, так как бедному мальчику выпал на долю нелегкий жребий.

Глава 1. ЗАМОК ОТВАЖНОГО ЗМЕЯ

На вершине серых отвесных скал стояли стены и башни Замка Отважного Змея. Главный вход в него, с железной решеткой крепостных ворот, подвешенной под сводом арки, зиял над подъемным мостом, переброшенным через бездну. Эта бездна отделяла голые стены Замка от дороги, вьющейся по горному склону к небольшой долине. Здесь, в лощине между холмов теснились убогие, крытые соломой лачуги, принадлежащие крестьянам. Свое забитое, полудикое существование они влачили, возделывая жалкие клочки земли, отвоеванные у гор.

Среди разваливающихся хибар играли малые дети, более похожие на лисят, резвящихся у входа в свои норы. Глаза их со звериной жестокостью блестели из-под спутанных желтых косм. Позади этих нищенских жилищ протекала бурная, покрытая пеной горная река. Высокий, грубо обтесанный каменный мост соединял ее берега в том месте, где реку пересекала дорога, берущая начало от Замка. За ним тянулся большой черный лес, чаща которого служила логовом не одному дикому зверю. В зимние времена оттуда далеко разносился жуткий вой волков, преследующих свою жертву по освещенному луной снегу.

В холодной, продуваемой всеми ветрами сторожевой башенке, прилепившейся к серым стенам над воротами Замка, обитал дозорный. Из своего узенького окошка он вглядывался через вершины деревьев, вздымавшихся зелеными волнами, поверх холмов и долин, в дальний склон горы Кизерберг, на вершине которой еле виднелись стены Замка Дерзкого Змеелова.

За массивными каменными стенами скрывались три кирпичных здания такого мрачного и угрожающего вида, что, казалось, даже солнечные лучи боятся падать на них. Всеми рядами своих окон они выходили на унылый каменный двор. Позади этих строений сбились в кучу другие, поменьше, а также две башни, большая и малая. Их островерхие крыши возвышались одна над другой. Большой дом в центре назывался Барон-Хаус, здание слева — Разбойничье гнездо, а между ними громоздилась махина головокружительной высоты. Шпиль ее уходил в ясное небо и блестел оттуда за сто верст. За это, наверное, ее и прозвали серебряной башней. Наверху, на открытом ветру скалистом уступе располагалась еще кучка строений: покосившаяся деревянная колокольня, высокая узкая сторожевая башня и деревянный дом. Он неуклюже прилепился отчасти к крыше башни, отчасти к каменным стенам.

В деревянном доме при Сторожевой башне жили Карл Черный, его жена и их малые дети. Башня смотрела на вершину холма позади замка, и из нее было прекрасно видна долина на дальнем берегу. Поэтому день за днем Карл нес здесь свою сторожевую службу — следил за лентой дороги, вьющейся через долину из одного богатого города, Грюмштадта, в другой богатый город, Штаффенбюрген. По этой дороге частенько проходили караваны купцов, и хозяин замка хотел знать, когда это случалось, потому что был разбойником.

Динг-донг! — внезапно раздается с Серебряной башни. Это сигнал тревоги. Динг-донг! — продолжает гудеть большой колокол. Звонарь бьет в него, пока грачи и галки не закружатся с криком вокруг колокольни. Динг-донг! — пока злобные псы не отзовутся жутким воем из своих каменных нор позади конюшен. Динг-донг, динг-донг! Затем следуют шум и спешка во дворе замка. Люди кричат, созывают друг друга, бренчат оружием, седлают лошадей. Подковы звонко цокают по камням. Со скрипом и лязгом медленно поднимается железная решетка, а вслед за этим с грохотом и скрежетом опускается на железных цепях подвесной мостик. Лавина всадников проносится сначала по нему, потом по горной тропе, пока темный лес не скрывает их из виду.

После этого на замок снова снисходит мир. Он погружается в обычную повседневную жизнь. Кричит петух, повар бранится с ленивой служанкой, Гретхен, которая, выглядывая из окна, напевает песенку себе под нос. И со стороны может показаться, что это дом простого фермера, а не логово беспощадных разбойников. В мирных трудах день может длиться до вечера, прежде, чем хозяин Замка вернется домой со своими верными слугами. Правда, кто-то из них вернется с кровавой повязкой на голове, кто-то — с рукой