С утра Вадик копался в ванной комнате, промазывая мастикой швы между кафельными плитками. Чтобы закончить всю эту муторную работу, замазки не хватало. Но распечатывать новую пачку, разводить сухой порошок водой, долго перемешивать серый кисель палочкой, дожидаясь, пока он превратится в однородную массу, не хотелось. Поэтому Вадик думал о том, где можно сэкономить материал и пораньше закруглить эту бодягу.

Время едва двигалось, кажется, уже перевалило за полдень, а на часах всего без пяти одиннадцать. Поставив баночку с замазкой на угол ванны, Вадим отошел к двери, внимательно осмотрел стены. Местами кафель положен не очень ровно. Не то чтобы это бросается в глаза, но если хорошенько приглядится профессионал, плиточник или маляр — халтуру заметит сразу.

Вадик глубоко вздохнул, будто воз на горку тащил или собрался нырять в воду. Посмотрел на часы и, сполоснув руки, вышел на кухню. Какая-то мысль не давала ему покоя, что-то, попавшееся на глаза в коридоре или в ванной, показалось ему странным. На что он обратил внимание и тут же забыл, а теперь вдруг вспомнил об этой занозе.

Вадик вернулся в ванную, с порога оглядел помещение. Перед ним та же стена, с пола до потолка выложенная плиткой, новая раковина салатового цвета, под ней сифон. И еще картонная коробка, в которую свален всякий хлам: пластиковые стаканчики, флаконы с шампунем и бруски мыла в упаковке. Шагнув вперед, он присел на корточки, отодвинул коробку в сторону. Нижняя плитка точно под раковиной приклеена косо, один из углов выпирает наружу. Это не его работа. Вадик постучал по кафелю костяшками пальцев, постарался отковырнуть плитку пальцами — не получилось. Взял в кухне нож и стал ковырять щель между плитками.

Кафелина сидела не на цементе, а черт-те на чем, вроде как на зубной пасте. Через минуту Вадик просунул руку в небольшую нишу под оторванной плиткой, вытащил жестяную продолговатую коробку из-под цейлонского чая, открыл крышку. И в пальцы вступила мелкая дрожь. Доллары, сотенные купюры, толстая пачка, обвязанная аптекарской резинкой. Господи, сколько же тут денег…

— Тетя Тонь, как твои дела? — обернувшись назад, крикнул он: надо знать, где Тоня, не выползла ли в коридор или на кухню. — Может, чайку выпьем?

— Выпей, — отозвалась из комнаты тетка.

Забравшись на стремянку, она подклеивала отставшие уголки обоев. Внизу ее ждала уже нарезанная кайма в цветочек, которую нужно пустить вдоль потолка, заклеив бумажной полосой неровно обрезанные края обоев. Дело подходило к концу, работы в квартире оставалось всего ничего. Если долго копаться, на два дня едва растянешь. А если по-хорошему, так и за день управишься. Но торопиться нет резона, потому что окончательный расчет маляры так и не получили, хозяин квартиры пропал неизвестно куда, не появляется вот уже несколько дней. Скорей бы уж нашелся.

Несколько дней назад Константин Васильевич сунул им денег на жизнь и строительные расходы, докупить кое-что по мелочам. Так денег тех уж и след простыл. Вадик съездил на оптовый рынок, накупил импортной косметики на продажу. И со знакомой проводницей поездом отправил посылку с туалетной водой и губной помадой своей матери в Нежин, чтобы та раскидала товар по лавочкам и лоткам. Хорошо хоть в хозяйском холодильнике есть кое-какие харчи, а в кухонных полочках найдется чай и сахар.

Вадик заперся в туалете и, опустив крышку унитаза, начал считать деньги. Их так много, что Вадик трижды сбивался со счета. Теперь он раскладывал купюры в две стопки. Те что сосчитал — справа, слева — еще не считанные.

— Тридцать тысяч, — прошептал он. — Ну, блин, дела… Тридцать. Дела, блин…

Вадик перехватил пачку долларов резинкой, положил ее на крышку унитаза и долго смотрел на деньги, соображая, что делать дальше. Велик соблазн пошарить по ящикам шкафа, найти иголку с ниткой, разорвав внутренний карман демисезонной куртки, зашить деньги в подкладку. А потом зайти в общежитие, где они с теткой снимали проходную комнатенку с видом на глухой забор и обшарпанный корпус кожно-венерологического диспансера. Побросать в безразмерную сумку свои манатки. И прямой наводкой на вокзал, а лучше в аэропорт. Он долетит до Киева, но в Нежин к матери сразу не поедет, опасаясь погони и жестокой расправы.

На перекладных доберется до Прилук, где в собственном домишке на городской окраине живет старший брат с семьей. У него всегда найдется свободная койка в сараюшке, сколоченном из бросовых досок. Там можно перекантоваться недели две, а то и месяц. Никому не мешая, не попадаясь на глаза местным парням, дождаться, пока осядет пыль. И осторожно через знакомых выяснить: приезжали по его душу в Нежин бандиты из Москвы или обошлось. Но что случится дальше, если его все-таки станут искать? Нетрудно себе представить.

Нет, поправил себя Вадик, поездом добираться безопаснее. В аэропорту пассажира могут завести в специальную комнату, выделенную для шмона. Если пуговицу от рубашки в жопу спрячешь, и ее обязательно найдут. А потом менты зададут кучу неприятных вопросов. Ехать надо только поездом, и никак иначе. С этим решено. А вот тетя Тоня, как быть с ней?

— Надо поделиться с этой ведьмой, — прошептал Вадик. — Надо поделиться. Иначе… Ничего не получится.

Оттолкнувшись ладонями от пола, он поднялся на ноги, сунул деньги в карман, зачем-то прихватил с собой пустую баночку из-под чая.

В кафе-баре было так душно, будто рядом за тонкой стенкой вовсю топили русскую баню, а в ближнем поселке объявили помывочный день. Пока парни рассаживались за столом, Кот прошел в закуток между залом и кухней. Здесь на стене был укреплен допотопный аппарат с наборным диском. Полистав записную книжку, Кот набрал телефонный номер. Трубку сняли после второго гудка.

— Привет, Кирилл. Узнал?

— Узнал, — в голосе не было ни тихого восторга, ни радости. Только удивление: господи, ты еще жив и даже на свободе?

— Ты сюда больше не звони, — сказал Кирилл. — Я с тобой больше разговаривать не могу. Там все серьезно. Ты потеряйся, чтобы тебя вообще не было. Никому не звони.

— А чего случилось?

— Ты вообще газет не читаешь?

— Не читаю, — Кот спросил себя, где в этой глухомани найти свежий номер газеты, и не нашелся с ответом.

— И телевизор не смотришь?

— Нет.

— Ну, там прикол такой, — Кирилл перешел на интимный шепот. — На днях четыре придурка в ресторане «Тарелка» затеяли разборку. Постреляли четверых бандюков и коллегу моего при исполнении.

— В смысле?

— Велась разработка преступной группировки, которая занималась таможенным конфискатом. В эту группировку был внедрен наш сотрудник. В общем, эти ребята в дерьме по уши. Надеюсь, ты понимаешь, о каких парнях я говорю? В настоящее время их личности уже установлены. Ведется розыск.