Триокала

Исторический роман

Александр Ахматов

© Александр Ахматов, 2017

© В. А. Жуков, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-7733-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Роман «Триокала» является второй частью исторической дилогии, в основу которой положены события, происходившие в Италии и на острове Сицилия в конце II в. до н. э. Первая часть под названием «Хроника времени Гая Мария, или Беглянка из Рима» (опубликована в 2005 г.) посвящена одному из эпизодов римской истории – восстанию рабов под предводительством Тита Минуция близ города Капуи в 104 г. до н. э. Минуцию удалось вооружить несколько тысяч человек и разгромить войско римского претора Луция Лукулла. Только с помощью предательства римлянам удалось подавить восстание. Сам Минуций, захваченный в плен римлянами, покончил с собой. Тысячи восставших рабов были истреблены в неравной борьбе. Спастись удалось очень немногим, и в их числе главным героям нашего повествования – Мемнону и Ювентине, с которыми читателям предстоит снова встретиться в новом романе. Им так и не удалось осуществить свою мечту о будущей совместной жизни вдали от жестокого и развращенного римского мира. Мемнон хотел поселиться со своей подругой в одном из городов Крита, еще не завоеванного римлянами. Но жизненные обстоятельства сложились так, что они оказались втянутыми в самую гущу событий на острове Сицилия, где начались массовые рабские восстания, вылившиеся в ожесточенную четырехлетнюю войну рабов против могущественного Рима.

Основным свидетельством этих событий являются сохранившиеся отрывки из сочинения древнегреческого историка Диодора Сицилийского под названием «Историческая библиотека»1.

Диодор родился в сицилийском городе Агирии спустя примерно двадцать лет после того, как римский полководец Маний Аквилий подавил второе восстание рабов в Сицилии. (Это восстание началось в 104 г. до н. э. и продолжалось в течение четырех лет; до него, во время первой войны сицилийских рабов в 138—132 гг. до н. э., восставшие захватили почти весь остров и только большим напряжением сил римлянам удалось одержать над ними победу).

Как историк Диодор был типичным компилятором, но именно это обстоятельство иногда делает его труд особенно ценным для исследователей. Он широко использовал не дошедшие до нас сочинения Тимея, Посидония и многих других авторов. Отдельные места его рассказов о двух войнах сицилийских рабов находят подтверждения в сообщениях римских писателей, являвшихся современниками тех событий. Так, например, не вызывает никаких сомнений сообщение Диодора о поединке («героическом единоборстве») вождя восставших киликийца Афиниона с консулом Манием Аквилием. Упоминание об этом эпизоде Цицероном, младшим современником второй войны рабов в Сицилии, служит верным тому доказательством.

Некоторые исследователи ошибочно считали Триокалу, ставшую центром второго восстания сицилийских рабов, не городом, а горным лагерем, которому сами восставшие дали такое название. Однако есть упоминание о существовании города Триокалы в IV в. до н. э., а Цицерон, хорошо знакомый с сицилийскими делами, так как в свое время он занимал должность квестора Сицилии, свидетельствует о раскрытом заговоре рабов в Триокале в самый разгар войны римлян со Спартаком. Наконец, сам Диодор, коренной житель Сицилии, тоже пишет о Триокале как о старинном городе и даже поясняет, почему его так назвали.

Несмотря на крайнюю скудость источников, весь имеющийся исторический материал позволяет отобразить общую картину событий, составляющих основу этого романа.

В истории много тайн, которые навсегда останутся тайнами. Мы никогда уже не узнаем о древнеримской эпохе больше того, что дошло до нас в литературных памятниках античности. Но если современный ученый-историк скрупулезно собирает сохранившиеся осколки этой исчезнувшей цивилизации, сопоставляя различные, порой противоречивые сообщения древних анналистов, и на их основе осторожно выкладывает свою историческую мозаику, из которой проглядывают лишь смутные образы прошлого, то писателю, взявшемуся за написание исторического романа, необходимо создавать живую и цельную панораму событий, руководствуясь известным принципом: «Там, где кончается документ, я начинаю». В связи с этим мне хотелось бы объясниться с читателями относительно тех мест в предлагаемом повествовании, которые нельзя назвать бесспорными.

Большинство исследователей отрицает, что восставшие рабы когда-либо составляли программы предварительных действий. Однако это не совсем так. Например, перед второй войной рабов в Сицилии, как повествует Диодор, произошла массовая сходка рабов на священном участке богов Паликов2. На этом собрании присутствовали рабы из различных областей острова. Диодор пишет, что они «начали сговариваться друг с другом о восстании». Место для собрания было ими выбрано не случайно: в святилище Паликов именем этих богов давались священные и нерушимые клятвы.

Нет никакого сомнения в том, что рабы-заговорщики связали там друг друга такими клятвами, согласовав между собой свои будущие действия. После этого совещания восстания в Сицилии стали следовать одно за другим, и эта тактика заговорщиков совершенно сбила с толку римского наместника, который, едва успев справиться с одной группой восставших рабов, вынужден был вновь собирать силы для подавления нового мятежа. Первая же неудача претора в столкновении с повстанцами привела к тому, что, по словам Диодора, «уже все рабы стали носиться с мыслью о восстании».

В том же году, незадолго до восстания в Сицилии, произошло вооруженное выступление рабов под предводительством Тита Минуция в Италии. «Это восстание было, перед сицилийским, самым большим восстанием рабов, являясь как бы прологом к нему», – пишет Диодор. Оно также имело подготовительный этап (заговор, предварительная закупка оружия, агитация среди рабов в пользу восстания).

Обдуманные планы были и у Спартака, возглавившего тридцать лет спустя наиболее мощное восстание рабов, которое до основания потрясло Рим. Поначалу Спартак и его сподвижники, беглые гладиаторы, рабы и свободные поденщики, сражались с римлянами, движимые отчаянием. Потом у них родился вполне осуществимый замысел похода в Заальпинскую Галлию. Возможно, они хотели найти там место для поселения где-нибудь в пределах так называемой «Косматой Галлии», еще не завоеванной Римом. Сообщение Плутарха о том, будто бы Спартак намеревался, перейдя через Альпы, распустить армию и «дать каждому вернуться домой – иным во Фракию, другим в Галлию», вряд ли соответствует действительности. В армии Спартака очень мало было рабов из галлов, германцев и фракийцев, попавших в рабство уже взрослыми людьми и помнивших о своей родине. В большинстве своем, как полагают исследователи, это были потомки кимвров, тевтонов, галлов и фракийцев, плененных римлянами в конце II в. до н. э., когда они совершали свои завоевательные походы в Галлию и во Фракию.

Но время Спартака не было отмечено победами римского оружия в этих странах. Поэтому логично предположить, что спартаковцы, в массе своей выходцы из Италии, рассчитывали обосноваться в какой-нибудь области Галлии, подобно тому как это делали время от времени различные племена, менявшие районы своего обитания задолго до Великого переселения народов3.

Помимо грозных передвижений племен кимвров и тевтонов, можно вспомнить, например, о многочисленном племени белгов, пришедшем в Галлию из-за Рейна, то-есть из Германии (свидетельство Гая Юлия Цезаря), или о сравнительно небольшом племени адуатуков, которых кимвры и тевтоны, выступив в поход против римлян, оставили среди враждебных галльских племен охранять общее имущество и военную добычу. Адуатуки осели между реками Шельдой и Маасом. Их главный город, как полагают исследователи, находился неподалеку от современного Льежа. «После уничтожения кимвров и тевтонов, – пишет Цезарь в „Записках о Галльской войне“, – люди этого гарнизона много лет страдали от соседей в наступательных и оборонительных войнах с ними; наконец, между ними всеми состоялось соглашение и мир, и они выбрали себе именно эту местность для поселения». Кстати, есть сведения, что остатки кимвров и тевтонов, после их разгрома римлянами, жили еще на реках Майне и Неккаре. Адуатуки же сражались на стороне белгов против Цезаря, но были разбиты и в большом числе проданы в рабство.

Вне всякого сомнения, закаленная в сражениях с римлянами огромная армия Спартака смогла бы преодолеть сопротивление местных племен