Скотт Рассел Сандерс

«Анатомический урок»

Scott Russell Sanders

«The Anatomy Lesson» (1981)

«Конечно же у каждого есть право собираться в этом мире»

К тому времени, когда я наконец-то добрался до Анатомической библиотеки, все наборы костей были розданы. Студенты были повсюду, склонившись над деревянными ящиками с компонентами скелета, в прихожей, закусочной, собирая руки и ноги, и чертя диаграммы в тетрадях. Половина стульев были заняты сутулыми и полулежащими скелетами, завалившими столы, как коряги на берегу. Поскольку на следующий день меня также будут экзаменовать на эту тему, я попросил библиотекаря анатомического зала, в последний раз поискать коробки с бренными останками в кладовой.

— Но я же говорила тебе, они все разобрали, — сообщила она, уставившись на меня из-под громадного клубка темных волос, как свирепое животное, пойманное в кустах. Сколько студентов в этот вечер уже донимали ее этими костями?

Я настаивал: «Медицинский факультет в этом зале как на лошадиных скачках себя ведет. Разве у тебя нет каких-то поврежденных скелетов? Ну каких-то нестандартных, что ли, какая-нибудь некондиция?»

Игнорируя мою улыбку, она смерила меня таким уничтожающим взглядом, как будто она оценивала размер коробки, для заполнения набором моих костей, после того как она сварит из них суп. Каждый ее глаз отбрасывал тень вечной печали, как след от слезы клоуна.

— Некондиция, что-то нестандартное… — повторяла она, отворачиваясь от стойки.

Я с облегчением моргнул, глядя на ее удаляющуюся спину. Только когда она бесшумно скользнула в складскую комнату я заметил, что ее руки в перчатках. «Привередливая, — подумал я, — не хочет пачкать себя костной пылью и плесенью».

В момент ожидания своего экземпляра, я изучал позвонки, которые бугрились на согнутых шеях студентов, окружавших меня, трудящихся над фрагментами скелетов. Пять поясничных позвонков, семь шейных, двенадцать грудных. Я повторял названия, в своей полной уверенности знания строения скелета.

Вскоре вернулась библиотекарша с коробкой. Сей предмет был размером с ящик из-под апельсинов, деревянный, тусклый от вечности или сухой гнили. Металлические защелки, которые закрывали его, были запятнаны болезненно-зеленым цветом. Неудивительно, что она носила перчатки.

— А вот это для очень ограниченного использования, — объявила она, подталкивая её через стойку.

Я колебался, мои руки балансировали над коробкой, как будто я пробовал ее на температуру.

— Ну, берешь или нет? — с нажимом спросила она.

Опасаясь, что она может вернуть ее обратно в архивы, я резко накрыл этот ящик одной рукой, а другой подписал библиотечную карточку.

— Старый образец? — вопросил я любезно. Она не улыбалась.

Я развернул коробку руками. Сама ноша показалась легче, чем обещала бы основная масса, как будто дерево высохло от старости. Возможно вместо костей внутри могли бы находиться пирамиды пыли. Металлические защелки источали холод под подушечками пальцев. После некоторых поисков я нашел свободное пространство на полу рядом с тощим студентом, чьи локти и колени торчали сквозь прорехи в его одежде так, как множество кусков морского змея над водой.

Когда я потянул защелки, они неохотно уступили. Шарниры открылись с песчаным пронзительным звуком так, что в момент открывания крышки вокруг меня сгрудилась дюжина остекленевших глаз, которая вскоре вернулась к своим занятиям.

Внутри я нашел обычные деревянные желоба для костей, легкие как крылья птицы, но вместо обычной подкладки из винила, они были покрыты металлической цветной медью и замазочной консистенцией свинца. Каждая кость заполняла свой металлический отсек. Без поясняющих инструкций я уверенно начал на ноге, соединяя предплюсневую кость с плюсневой. Но вскоре стало очевидно, что здесь было слишком много костей. Каждая из них казалась немного странной по форме, с дополнительным фланцем там, где его не должно было быть или разъём под прямым углом к ортодоксальному положению. Был только единственный способ приспособиться ко всем костям, собрать их в семипалое чудовище, немного больше чем нога взрослого мужчины, все фаланги которого были одинаковой длины, с ложечными костями, несущие безошибочные узлы для… чего? Крылья? Плавники?

Это привело меня обратно к моему анатомическому тексту. Но нет поясняющих диаграмм, которые могли бы содержать смысл этой ноги. Отработанный скрежет лезвия моего ножа убедил меня, что это настоящие кости. Но от какого уродливого существа? Смутное чувство вины, как будто в лучах невежества я родил этого монстра, я окинул взглядом библиотеку, чтобы увидеть кого-нибудь, кто это заметил. Повсюду виднелись живые черепа, старательно склонившись над мертвыми останками, игнорируя меня. Похоже только библиотекарша искоса смотрела на меня, сквозь свои спутанные волосы. Я поспешно разобрал кости ног в их отдельные отсеки.

Далее я работал с рукой, которая могла похвастаться шестью, а не семью пальцами. Два из них были однозначно большими пальцами, противоположные по своей ориентации и каждый из оставшихся пальцев был двойной-сочлененный, для того чтобы обе стороны из этих вымерших рук служили ладонями. На запястье разъем открывался в одном направлении, в другом торчал шаровой шарнир, как будто рука должна была вцепиться в соседнюю. Теперь я тайком склонился над своим возмутительным скелетом, неохотно встречая взгляды от других студентов. После возни с малоберцовой костью и ключицей, каждая кость легко узнавалась, но слегка отличалась от человеческой, я осторожно распаковал пластины черепа.

Больше всего я боялся этих костей. Их разбросанное состояние тревожило меня достаточно, чтобы начать, так как в обычных скелетных наборах они могли бы быть собраны в мозговую оболочку. А их собранное состояние тревожило еще больше. Они пойдут вместе только в одном расположении и все же это казалось мне таким возмутительным, что я заставил себя повторно собрать череп три раза. Там была только одна челюсть, хотя и чрезвычайно широкая и только два отверстия для ушей. Но сам череп был однозначно сдвоенный, как будто две головы были сжаты вместе, как плоды черешни на одном стебле. Каждое полушарие мозга обладало своей собственной черепной коробкой. Отверстие для носа было в своем привычном месте, как и два глаза. Но в центре огромного лба, как слив в пустое расширение ванны, был разъем для третьего глаза.

Я закрыл анатомический текст, беспомощный перед этим чудовищем. Сгорбившись, чтобы отгородиться от взглядов других студентов, я долго смотрел на этот треугольник глаз и на сдвоенные черепа, которые раскинулись позади как слияние лун. Нет, решил я, такое создание было невозможным. Это был розыгрыш, злонамеренная шутка, предназначенная для разрушения моего недостаточного понимания анатомии. Но я бы не попался на этот трюк. Гневно я разобрал этот фальшивый череп, распихав кости обратно