Арн Марина

Сантехник в большом городе

В одном маленьком городке, где все население сводилось к численности "на одном конце чихнул, на другом сказали — будь здоров!", жил был тридцатитрехлетний сантехник Григорий.

Жил не один. С мамой.

И самая его страшная тайна была — признаться, что без мамы он жить не сможет. Страшная, потому что была тайной даже для него самого.

Он закрывал глаза на вечные подколы друзей и ждал ту самую, к которой когда-нибудь переедет. В другую лучшую жизнь. Но уж более 30 лет жизнь была одна. И женщина тоже.

Хотя никто не назвал бы Григория уродом. Не красавец, конечно. Но обычный парень среднего роста, с темными волосами и вечной щетиной, возможно, немного худощав, но с весёлыми голубыми глазами. По всем параметром хорош. Работу имеет, посуду моет, носки не разбрасывает. Только лентяй немного. Что компенсировалось широтой души и добротой его сердца.

Был жаркий июньский день. Солнечный зайчик настойчиво прыгал по Гришиному лицу, пытаясь пробудить от блаженной полудремы.

— Гриша! — рявкнула мама, влетая в комнату, — Ты опять не поставил будильник?! Вставай немедленно! У тебя две заявки в разных концах города, а к двум часам ты должен быть у тёти Вали! Она опять смыла какую-то фигню в унитаз, я обещала, что ты придёшь!

— Иду, мам, только не кричи так громко.

С Ниной Сергеевной спорить было, в принципе, бесполезно. Эта маленькая круглая женщина не признавала отговорок и протестов, и считала, что существует только одно единственно правильное мнение — её. Работала она парикмахером на дому, муж ушёл лет 25 назад и единственная связь, которая с ним осталась — неплохие "алименты", которые он высылал до сих пор.

— Что там у нас на завтрак? — спросил Гриша, вползая на кухню через 10 минут, умытый и одетый в заботливо поглаженные и приготовленные джинсы с футболкой.

— Завтрак у тебя будет в машине, — резко сказала Нина Сергеевна, одновременно вешая ему на плечо сумку с инструментами и пихая в руки контейнер с блинчиками и термостакан с кофе.

— Мммм, с творогом! Мои любимые! Спасибо, мам!

— Иди уже, — сразу помягчела она и подтолкнула сына к двери.

Во дворе его ждала верная шестёрка, которая не заводилась, если её хорошенько не похлопать по приборной доске.

С двумя заявками он справился быстро и даже к соседке тёте Вале сумел попасть вовремя.

— Ох, и руки у тебя золотые! Вот три минуты поколдовал и работает все! — кудахтала вокруг него маленькая старушка в бигудях.

— Да ладно вам, теть Валь, там делов-то. Вы только тесто больше в унитаз не смывайте.

— Да это я по-глупости! Оно жидковатое получилось, не поднялось. В мусорку-то не выльешь. Кто ж знал-то что так получится? Зато со второго раза горой встало! А пирожки какие ароматные получились! Вот, держи, тут ваши любимые, с малиной!

— Спасибо, теть Валь! Ваши пирожки самые лучшие!

Дома он с блаженством улегся на диван с газетой. Мама гремела половниками на кухне.

— Опять проваляешься остаток дня дома?

— Мам, ну а чего делать-то?

— Может, хоть работу какую-нибудь нашёл.

— Есть у меня работа.

— Да я погляжу, какая работа! По пол дня перед телевизором лежишь.

Гриша промолчал. В его нынешней жизни его абсолютно все устраивало.

Вечером у них с друзьями была плановая гаражная встреча сантехников, где они пили пиво, смотрели телевизор и обсуждали своих женщин.

— Эх, Надька опять мне засандалила, — жаловался высокий и лысый сантехник Колька, осторожно щупая свежий синяк под глазом, — представляешь, к Зинке из 35 приревновала.

Колькина Надежда была женщиной взрывной и ревнивой, чем славилась на весь их небольшой городок. Стоило мужу задержать взгляд на особое женского пола дольше трех секунд — пиши пропало.

— А моя всю плешь проела с беседкой, — подключился низкорослый очкарик Юра, — ну сказал же, что сделаю, значит сделаю.

— Так ты ей с прошлого года обещаешь, — хмыкнул Гриша.

— Да хоть с позапрошлого! — взъерепенился друг.

Очевидно, тема с беседкой была очень больной.

— Мне хоть есть, кому обещать, а ты так и будешь до конца жизни с мамой жить! — добавил Юра, нервно поправляя очки.

— Ага, а у Кольки есть, кто синяки ставит!

— А чего сразу про синяки?! Ты мою бабу не трогай. Она хоть и взрывная, но ого-го у меня! А ты все ждёшь незнамо кого. Её чтоли? — Колька ткнул пальцем в экран телевизора, где как раз показывали известную телеведущую новостей спорта. Гриша внимательно посмотрел в красивое лицо с огромными зелёными глазами, пухлыми губами и узким подбородком. Светлые волосы собраны в конский хвост, высокая грудь кокетливо, но не вульгарно выглядывает из выреза кружевного топа. Красивая. Не девушка, а мечта!

— А хоть бы и её!

Двое друзей переглянулись и захохотали в голос.

— Ага, как же! Да она в твою сторону и не глянет. Да ты даже подойти к ней не сможешь! Она из другого мира!

— Если очень захотеть можно в космос полететь, — хлопнул себя по коленкам Гриша, поднимаясь и направляясь к выходу.

— Ты куда? — выпучил на него глаза Юрка.

— За билетом. Поеду знакомиться.

— Гриш, ты чего? — нервно хихикнул Колька — Мы ж пошутили. Ты даже не знаешь, как её зовут.

— С вами была Екатерина Золотник. На этом выпуск новостей спорта подошёл к концу.

Гриша окинул победным взглядом друзей и вышел за дверь.

А почему нет? Денег у него на поездку хватит. В конце концов, он их и не тратил. Некуда и не на кого. Одежда и продукты дома всегда были. Счета за небольшую двухкомнатную квартиру мама оплачивала с алиментов, ещё и оставалось.

Опустим часть, где Гриша с боем вырывал сумку с вещами из цепких рук Нины Сергеевны под её крики "пропадаешь ты там один, даже выход с вокзала найти не сможешь!", перенесемся сразу в купе поезда, где он сидел, глядя в окно и поглаживая длинными пальцами свой билет в будущее.

*****

Сжимая в одной руке сумку с инструментами — зачем он её взял непонятно, но как истинный сантехник просто не мог расстаться со своими сокровищами — в другой с вещами, Гриша сошёл на платформу Большого города, вдыхая полной грудью воздух свободы.

И его тут же смело потоком людей, двигавшихся в самых разных направлениях. Они с каменными лицами бежали куда-то — кто-то уткнувшись в планшет, кто-то разговаривая по телефону, кто-то просто глядя перед собой. Казалось, они