Посвящается Аннет, моей бесконечно терпеливой жене

В написании данной книги мне очень помогли многочисленные источники, перечисленные в разделе «Дополнительная литература». Кроме того, я безмерно благодарен всем студентам, коллегам и друзьям, с которыми имел удовольствие работать все эти годы. Однако есть люди, которым мне хотелось бы выразить особую признательность. Это Джулиан Эндрюс, Фахрель Азиз, Майк Бейли, Тим Барроуз, Майк Бентон, Майкл Берд, Ник Бранч, Джордж Бертон, Джон Чаппелл, Стив Клеменс, Эд Кук, Алан Купер, Джоан Каули, Маргарет Карри, Сиван Дейвис, Чарли Дорч, Кит Файфилд, Тим Фланнери, Майк Гаган, Рейнер Грюн, Саймон Хаберле, Валери Холл, Дуг Харкнесс, Кристин Хертлер, Питер Хилл, Дуг Хоббс, Алан Хогг, Стивен Хоупер, Майк Хьюм, Джон Хант, Зигфус Йонсен, ныне покойный Рис Джонс, Боб Калин, Роб Кемп, Питер Кершо, Дикдик Косасих, Олли Лейвери, Финбар Маккормик, Джим Макдональд, Мэтт Макглоун, Гифф Миллер, Невилл Моар, Майк Морвуд, Патрик Мосс, Каллум Марри, Колин Марри-Уоллес, Джонатан Палмер, Джон Пилчер, Паула Реймер, Ян Ризаль, Берт Робертс, Джим Роуз, Ричи Симс, Фил Шейн, Майк Смит, Йорген-Петер Стефенсон, Крис Стрингер, Джаджанг Сукарна, Томас Сутикна, Мишель Томпсон, Крис Томкинс, Герт ван ден Берг, Майк Уокер, Стефан Вастегор и Джанет Уилмшурст. Особая благодарность также Джону Лоу из колледжа Роял Холлоуэй Лондонского университета за вдохновенные и основательные многолетние профессиональные консультации, без которых я бы не добился того, чего мне удалось добиться. Если я кого-то все-таки забыл упомянуть — простите.

Еще мне хотелось бы поблагодарить моего редактора Сару Абдулла из издательства «Макмиллан» за поддержку и руководящие указания, благодаря которым эта книга увидела свет.

Напоследок выражаю благодарность моим родным — в том числе детям Каре и Роберту и родителям Йену и Кейти. Я глубоко признателен моей дорогой и бесконечно терпеливой жене Аннет, без которой эта книга никогда бы не состоялась.

Время — одна из величайших загадок, не дающих нам покоя. Почему? В каком-то смысле это парадоксально. Время ведь не имеет физического воплощения. Его нельзя пощупать, потрогать. Но иногда кажется, что мы наблюдаем его ход. Мы привыкаем к тому, что «время летит» или что «время — деньги». Мы добросовестно выполняем указания часовых стрелок, разрешая времени распоряжаться нашей жизнью. И как ни старайся, большинству из нас времени все равно хронически не хватает.

К сожалению, от этого неумолимого тиканья действительно никуда не скрыться. Даже отшельник, поселившийся в самом глухом захолустье, не может считать себя свободным. Любому затворнику придется подчиниться хотя бы смене времен года. И деловая встреча, и миграция стаи китов — все на нашей планете происходит в то или иное время. Деться от него некуда.

Вопрос о том, как обращаться со временем, всегда был спорным. Контроль над предметом нашей всеобщей ненависти и любви считался проявлением власти. Когда в 1884 году был введен отсчет времени по Гринвичу, империи-соперницы тут же начали изыскивать альтернативы. Еще ранее отказ протестантов и стран с иной религией принимать разработанный Римской католической церковью в 1582 году современный григорианский календарь привел к большой путанице, которая растянулась на несколько столетий.

Даже, казалось бы, безобидное упоминание о возрасте нашей Вселенной и то может вызвать чье-то недовольство. Не далее как в 2005 году певица Кэти Мелуа завоевала место в пятерке британских хитов со своим синглом «Nine Million Bicycles». В одном из куплетов содержались невинные на первый взгляд строки: «Мы в 12 миллиардах световых лет от края. Это лишь догадка. Наверняка не знает никто». О возрасте Вселенной мы еще поговорим, а сейчас скажу лишь, что ученые возмутились: со своими цифрами певица попала пальцем в небо. Посыпались интервью, газетные статьи, и общими усилиями куплет сочинили заново, заменив оскорбительные строки менее благозвучными, но верными по сути: «Мы в 13,7 миллиардах световых лет от края обозримой Вселенной. Согласно довольно точным расчетам с допустимой погрешностью. Ученые берутся утверждать наверняка, но допускают, что со временем данные могут быть пересмотрены». Да, науку и искусство иногда сложно впрячь в одну телегу.

В общем и целом мы предпочитаем знать, когда что происходило в истории. В газетах, в Интернете и по телевидению то и дело мелькают сообщения о разных археологических и геологических открытиях с указанием возраста находки. Большие числа будоражат умы, поэтому часто выносятся в заголовки и на передние полосы. Они поражают воображение. Кажется даже, что чем дальше назад в прошлое, тем лучше. Но это чревато путаницей. Конечно, пример с песней Кэти Мелуа — лишь крохотная капля в море событий, но все-таки возраст Вселенной в песне отличался от действительности на 1,7 миллиарда лет. А 1,7 миллиарда лет — это не шутка.

Сколько я занимаюсь наукой, столько меня завораживает прошлое, и я стараюсь помочь остальным ощутить его значимость, однако похоже на то, что пропасть между потреблением благ науки и пониманием ее законов неуклонно ширится. Цифры так и сыплются, но не всегда понятно, откуда они берутся. Это относится практически к любой из бесчисленных областей знания. Науку считают слишком сложной, слишком занудной. И дело не только в том, правильно ли мы представляем себе ход времени.

Пожалуй, самая серьезная угроза для историков XXI века — стремление креационистов пропихнуть свою «науку» в школьные программы и учебники. Креационисты утверждают, что Книгу Бытия, первую часть Библии, следует понимать буквально, а самые радикальные из них верят в сотворение мира за шесть дней шесть тысяч лет назад. Как ни странно, несмотря на все доказательства обратного, эта точка зрения по-прежнему бытует. Согласно последнему опросу, проведенному NBC News в США, 44% взрослого населения верят в буквальную трактовку библейского текста о сотворении мира. Да, версия, конечно, красивая, этого не отнять. И вообще, вера — личное дело каждого. Но, к сожалению, не всегда людям предоставляют право выбора: время от времени располагающие денежными средствами сторонники креационизма, заручившись общественной поддержкой, пытаются внедрить свои убеждения в школьную программу. Никто не станет утверждать, что наука знает ответы на все вопросы — о Вселенной, о жизни и прочем. Однако научный подход (гипотезы, теории, проверки, опровержения) обеспечивает саморегуляцию.

В креационизме все строится на вере. Сколько бы наука ни доказывала обратное, некоторые все равно продолжают верить, что миру всего 6000 лет от роду. Я волен верить во что угодно: что Земля плоская или что на Марсе живут маленькие зеленые человечки, — но стану ли я требовать, чтобы эти мои представления поместили в учебник между электростатикой и силой притяжения? Надеюсь, что нет.