Annotation

Попаданец в Миры Содружества.

…Знаете, что во всем произошедшем было самое удивительное? Я не боялся, у меня не возникло даже тени страха, с самого начала всего этого, было удивление, непонимание, даже, неприятие всего происходящего, а вот страха не было. Я откуда-то знал, чувствовал, что ничего страшного, угрожающего моей жизни не происходит. Нет, чувства, что всё так и должно быть, у меня не было, я знал, что что-то идёт не совсем так как должно быть, но это и все. Все тело неимоверно болит. Кажется, что каждая клетка организма варится в кипящем масле. Пытаюсь пошевелиться, но даже незначительное движение отдается такой сильной болью, что теряю сознание. И эта история повторяется много-много раз, кратковременный приход в сознание, непроизвольная попытка пошевелиться, разрывающая тело боль и опять проваливаюсь в небытье…

Ринат Назипов

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Эпилог

Ринат Назипов

Ингвар

Пролог

История эта началась в теперь уже далеком двухтысячном году, в самом конце ноября месяца, в не сказать чтобы уж совсем глухой деревушке, но и даже до звания райцентра бывшему поселку геологов «Горный» было очень далеко. Четыре двухэтажных барака, построенных еще пленными японцами, в конце шестидесятых подремонтированных, да поделённых на, пусть и маленькие, но отдельные двухкомнатные квартиры, да полсотни частных домов. Школа-четырехлетка, отделение почты и своя поселковая больница, хотя, скорее, не больница, а крупный фельдшерский пункт, ну и само-собой здание поссовета, небольшой магазинчик, ясли-сад и отделение милиции. Вот и вся «инфраструктура» небольшого таежного поселка.

Пожалуй годы с середины шестидесятых и до конца семидесятых годов прошлого века были «золотыми» годами «Горного». В поселке появился клуб, заасфальтировали две центральные улицы, и жители поселка начали даже поговаривать, что очень скоро, вот буквально на днях, вот-вот, в посёлке начнут строить пятиэтажку, а то и не одну и всех переселят в новые, светлые и комфортабельные квартиры.

Да что там говорить, эти годы, наверное, были самыми лучшими и светлыми не только для поселка геологов «Горный», но и для всей страны. В космос летали как к себе домой, гремели «общенародные» стройки, возводились заводы, фабрики и целые города, ученые совершали открытия мирового уровня, геологи исходили и излазили тайгу, тундры и горы, открывая всё новые и новые месторождения. А жизнь впереди казалась радостной и светлой.

Но, молодые геологи пересели от полевых костров в удобные кресла кабинетов, народу стало не хватать джинсов, жвачки и японских видиков-шмидиков, директорам заводов и фабрик захотелось почувствовать себя хозяевами, а не наемными работниками, и страна тихо-мирно покатилась под откос, а вместе с ней и поселок «Горный», как, впрочем, и еще и тысячи таких же поселков, сел, деревень и городов. А потом случились девяностые… и геологи стали вообще никому не нужны, и так скудное финансирование поселка почти прекратилось. Люди выживали как могли, молодежь уже и не думала возвращаться в родительские халупы, которые не видели ремонта последние лет тридцать, клуб обветшал и давно закрылся, ясли-сад постигла та же участь, кое-как еще существовала поселковая больница, всех работников которой было три человека, врач, Мария Прокопьевна, вы будете смеяться, Рюрик, приехавшая в поселок по распределению в далеком шестьдесят девятом, медсестра Сталинида Кирилловна Митрофанова, всего на пару лет старше своей подруги и начальницы, да старая сгорбленная старушка-санитарка, Клавдия Матвеевна Дорохова, в свое время не дождавшаяся мужа с Великой Войны. Вот и весь персонал. Все три женщины были уже в возрасте и одиноки, по крайней мере, никто из жителей поселка не знал, а точнее, уже и не помнил, были ли у них родственники и близкие, жили в одном бараке и даже в одном подъезде и на одном этаже, так что и на работу, и с работы они предпочитали добираться вместе.

Двадцать четвертого ноября двухтысячного года, ровно в семь часов вечера, Мария Прокопьевна уже привычно убрала в сейф журнал посещений, несколько упаковок с сильным обезболивающим, аккуратно положила туда же величайшую редкость — электронный тонометр и свой старый заслуженный стетоскоп. Сталинида Кирилловна сделала последнюю запись в карте припозднившейся пациентки, а Клавдия Матвеевна убрала в подсобку свой инвентарь. Все, рабочий день закончился и можно отправляться домой. Еще несколько минут на сборы, на дворе-то не месяц май, температура уже опустилась ниже двадцати градусов мороза, а до дома ещё ковылять и ковылять, преодолевая снежные наносы и сугробы.

— Ну что, девочки, по коням? — задала риторический вопрос доктор Рюрик.

— Ага, ты еще по мужикам предложи. — привычно поддела подругу Сталинида Кирилловна.

— А что, можно и по мужикам, мы бабёнки еще хоть куда! — смеясь ответила Мария Прокопьевна.

— Пойдёмте уже, сороки малолетние, — вставила свои «пять копеек» Клавдия Матвеевна.

— Клаш, ты иди, а мы тебя догоним. Нам тут со Сталинидой пошептаться надо. Ты-то нам компанию, один черт, не составишь. — сказала доктор и заговорщицки подмигнула медсестре, доставая из старого обшарпанного стала стограммовый пузырек с чистым медицинским спиртом.

— Что отмечать-то собрались, алкоголички?

— Да ничего, просто так, еще один день прожили и слава богу.

— Ну и черт с вами, сидите тут, пьянствуйте, а я, пожалуй, и правда, пойду уже. Славка, с седьмой квартиры, обещался рыбкой свежей угостить, так что заходите, устроим маленький праздник. — «Славка с седьмой квартиры» был здоровенным пятидесяти пятилетним мужиком, самым настоящим полковником в отставке, за спиной которого было немало «горячих точек», где он по молодости выполнял свой «интернациональный долг», прошел он и Афган, как говорится, от звонка до звонка, под новый тысяча девятьсот восьмидесятый год ушел он туда уже обстрелянным и опытным капитаном, командиром отдельной десантно-штурмовой роты, а выходил в восемьдесят девятом, трижды раненым подполковником, заместителем начальника штаба сто семнадцатой отдельной десантно-штурмовой бригады, с направлением в Академию Генерального Штаба, на учебу. Да вот не сложилось, пока передавал дела, разболелись старые