Антология Сатиры и Юмора России XX века

«Анатолий Трушкин»

Том 16

Антология Сатиры и Юмора России XX века

Трушкин Анатолий Алексеевич

(Серия основана в 2000 году)

Редколлегия:

Аркадий Арканов, Никита Богословский, Игорь Иртеньев проф., доктор филолог. наук Владимир Новиков, Лев Новоженов, Бенедикт Сарнов, Александр Ткаченко, академик Вилен Федоров, Леонид Шкурович

Главный редактор, автор проекта Юрий Кушак

Составитель тома — Юрий Кушак

Оформление тома — Лев Яковлев

Материалы для фотоальбома из личного архива автора

Рисунок на обложке — Евгений Шугаев

Художник — Анастасия Головань

Подготовка макета — творческое объединение «Черная курица» при Фонде Ролана Быкова.

Потрясающе интересные типы!

Я пишу это предисловие с тайно надеждой на то, что все здесь написанное прочтется не только нашими с господином Трушкиным современниками, но и потомками, которые будут иметь о нас весьма отдаленное представление или не будут иметь никакого представления вообще, а наткнутся на данную «Антологию» случайно. Я не сомневаюсь в том, что «Антология» обречена на долгую жизнь, к счастью, более продолжительную, чем наша с вами, иначе зачем было осуществлять такой огромный дорогостоящий проект… Кстати, о стоимости. Не знаю, как в материальном смысле, но то, что в культурологическом смысле слова стоимость «Антологии» будет возрастать с каждым прожитым годом, так это точно. Не берусь предсказать, в каком виде лет через 100–150 дойдет до читателей это собрание сочинений, именуемое «Антологией Российской сатиры и юмора XX века». Может быть, в книжном, хотя вряд ли, учитывая «возрастающий» интерес подрастающего поколения к литературе и процессу чтения. Может быть, в интернетном варианте, что очень вероятно. А может быть, бесшумные дирижабли будут развешивать над землей гигантские полотнища с текстами произведений писателей, дерзнувшими именовать себя Сатириками… Почему бы и нет? И вот в день славного трехсотлетия со дня рождения Анатолия Алексеевича Трушкина все российское небо закроют разноцветные облака, и каждое облако, если приглядеться, будет не чем иным, как одним из рассказов Анатолия Алексеевича Трушкина…

Но я немного воспарил. Пора опуститься на грешную землю, на которой живут стопроцентный писатель А.А. Трушкин и человек, пишущий предисловие к его тому в «Антологии», именуемый в дальнейшем «Арк. Арканов».

Сначала Трушкин был «Толяном», и его знали только сверстники, именовавшие его «Толяном». Потом он был Толей, работавшим редактором на Центральном телевидении Советского Союза. Потом он стал Анатолием и вступил в орден сумасшедших, именовавших себя «эстрадными драматургами». В задачи эстрадных драматургов входило снабжение репертуаром более одаренных, менее одаренных и совсем бездарных людей, именовавших себя «эстрадными артистами». Артисты купались в волнах чужого интеллекта и юмора и время от времени платили авторам, чтобы те не умерли с голоду. Таких цепных авторов имели Г. Хазанов, Б. Петросян, Б. Шифрин, В. Винокур… Порой авторы сбивались в стаи — по двое, по трое… Это называлось соавторством. Как правило, в соавторстве один сочинял и «выдавал» смешное, второй — добросовестно записывал и договаривался с актером о цене предложенного товара. Таких соавторов у Толи было немало (не хочу упоминать их фамилии). Наконец, в один прекрасный день Анатолий (в этот день он превратился из Толи в Анатолия) подумал: «А на кой хрен (именно так он и подумал) нужны мне эти говорящие и записывающие паразиты? Как актер, я не бездарнее их. Бездарнее их только не умеющие разговаривать попугаи… Я не безграмотнее их. Безграмотнее — только глухонемой Герасим… Так на кой хрен они мне нужны?»

И, решив так, он вышел на сцену, поимел огромный и вполне заслуженный успех и в тот же день превратился в писателя-сатирика (Господи! Прости мне это скверное, растиражированное словосочетание) Анатолия Трушкина…

Небольшое лирическое отступление. Во второй половине XX века Россия начала превращаться из самой читающей страны в самую слушающую. Сначала Дворцы спорта и стадионы стали заполнять любители поэзии, унося на руках Евтушенко, Рождественского, Ахмадулину… Поэты в «белых перчатках» немедленно обозвали этих поэтов «эстрадниками», т. е. неполноценными. Однако время повышенной публичности прошло, и подлинные «эстрадники» канули в вечность, уйдя не только с эстрадных подмостков, а поцелованные Богом при рождении поэты, несмотря на свою «эстрадность», составили золотой фонд российской поэзии…

Нечто подобное произошло и в жанре юмора и сатиры. Исполнители и авторы-исполнители стали собирать те же дворцы и стадионы, что позволило прозаикам в «белых перчатках» объявить их вне литературного закона, как эстрадных «авторитетов». Здесь две правды, хотя правда, как известно, бывает одна. Правда в том, что ни одна страна в мире не собирает людей на стадионы для того, чтобы слушать, смеяться и рукоплескать литератору, читающему три часа подряд свои монологи, да еще по бумажке (т. е. по рукописи). Это только у нас. И ничего страшного в этом нет. Правда и то, что среди многих, читающих свои бессмертные творения огромному количеству слушателей, лишь единицы, извините за повтор, поцелованы при рождении литературным Богом. Поэтому бывают аншлаги истинные и аншлаги ложные. Публика поначалу глотает все. Лишь бы было смешно. У нас любят умирать от смеха. Это отвлекает от подлинного умирания. Потому-то и появляются в большом количестве острословы, более талантливые, менее талантливые и уж совсем не талантливые. При этом обойдемся без персоналий. И постепенно публика подсознательно определяет, кто из «разговорников» может считаться Писателем, а кто приговорен к временщикам-разговорникам. Михаила Михайловича Зощенко в свое время тоже называли временщиком-пошляком, и только потом все сообразили: «Боже правый! Какого гения мы в свое время так размазали!» Другому Михаилу Михайловичу (Жванецкому) тоже доставалось…

Не провожу примитивных параллелей между двумя Михаилами Михайловичами и одним Анатолием Алексеевичем (Анатолий Алексеевич Трушкин), но утверждаю, что это яблоки с одной яблони. Только одно яблоко падает на голову Ньютону, второе яблоко превращается в изумительное варенье, услаждающее вкус в течение многих лет, а третье — хочется съесть немедленно: такое оно сочное, ароматное, кисло-сладкое, витаминизированное… Съел, и еще хочется. Мало того, хочется, чтобы это яблоко попробовали другие. Хочется семечки от этого яблока высадить в почву, чтобы выросли новые яблони, дающие уникальный сорт — «трушкинский», абсолютно специфический и в то же время с благородным привкусом «гоголевки», «зощенки», «жваненки»… И хочется, чтобы эти яблоки