Заряна Иванова

Леди Лика. В погоне за мечтой

Часть 1.1

— Вы звали меня, матушка, — я зашла в полутемную комнату, спальню матери.

— Зашторь получше окна — этот свет убивает меня. И подойди, — послышался слабый голос.

Я подошла к окну — небольшая щель между шторами пропускала тонкий лучик дневного света, который так злил мать.

Она болела и уже не в первый раз. Она потеряла ребенка — случился выкидыш. И это уже не в первый раз. Я тут тоже не в первый раз — мама всегда звала меня, когда в очередной раз проваливается попытка родить. И я знаю, чем этот разговор закончится. Вздохнув, поправила шторы.

— Так лучше, матушка? — спросила я, подходя к кровати.

Может на этот раз будет все иначе? Присела край кровати. Мать молчала, глядя на свой портрет — красивая девушка в шикарном вечернем платье цвета ночного неба, подчеркивающим все изгибы тела, золотистые волосы, заплетенные в мудреную прическу, на алых губах едва заметная улыбка, огромные голубые глаза смотрят лукаво и озорно. Сейчас она не походила на ту, пышущую здоровьем и молодостью девушку. Сейчас она походила на старуху, больную, изувеченную, несчастную.

— Доктор Олдман и мастер Эрвиндиэль говорят, что ваша жизнь теперь вне опасности, и вы скоро поправитесь. Я рада была узнать это, матушка.

Мать все также молча смотрела на портрет.

— Ах, дитя мое, — посмотрела она конец на меня мама, — я рада, что ты пришла. Мне так одиноко. Я устала от всего этого. — Она печально улыбнулась. — Я так надеялась, так ждала. Почему? Почему? — в голосе матери послышались истерические нотки.

Что я могу ответить? Чем могу помочь? Если два специалиста — человеческий врач с большим опытом Олдман тей Арцт и эльфийский мастер магии жизни Эрвиндиэль аэн’та Олберик’Дол в один голос утверждали, что все идет хорошо и никаких проблем возникнуть не должно. А на седьмом месяце беременности вдруг открылось кровотечение. Уже в четвертый раз. Мама в этот раз чуть не умерла, но, спасибо врачам, обошлось.

— Ты что-то хочешь сказать? Говори, мы так давно не виделись с тобой.

— Я слышала разговор отца и мастера Эрвиндиэля…

— Опять подслушивала? Василика, как можно!

— Простите, матушка, но речь шла о вашем здоровье, я не могла поступить иначе!

Мама благосклонно кивнула, улыбнулась:

— И, что же говорил мастер отцу?

— Он говорил, что ваше здоровье очень хрупкое из-за частых выкидышей. Что попытка родить ребенка еще раз, скорее всего, приведет в вашей смерти, — я приложила ладонь матери к своей груди и истерично всхлипнула, — матушка, умоляю вас, остановитесь!

— Ах, дитя мое, — устало проговорила она, — я должна, должна родить Роди сына или хотя бы дочь. Понимаешь? Должна! Он был так добр ко мне, а я не могу отплатить ему за доброту. Нужно всего лишь родить, — во взгляде матери появился фанатичный блеск, — такой пустяк для каждой женщины — родить ребенка. Но я не могу.

— О каком долге вы говорите, матушка? — спросила я, пытаясь успокоить и приободрить ее, — вы ведь выполнили долг перед отцом. Вы родили меня.

— Тебя? Да, я родила тебя, — лицо матери приобрело злое выражение, — тебя! — Она отвернулась, по ее щекам текли слезы.

— Матушка…

— Почему? Почему ты родилась, а другие нет? Почему именно ты? Ты? — она посмотрела на меня, как будто впервые увидела. — Ты — мой рок, мое наказание за грехи в молодости. — Отвернулась, продолжая рыдать. — Почему? Почему?

И что за грехи молодости и долг перед отцом, который мама так стремится выплатить? Не понимаю. Хотя в свои десять лет, что я могу понимать в этом вопросе. Вот Марта, жена пекаря из Эссентера, например, тоже говорит, что долг жены перед мужем — родить ребенка. И она, Марта, рожает. Уже шесть штук родила. А мама за десять лет брака сначала долго не могла забеременеть, потом два мертворожденных, затем четыре выкидыша подряд. И следующая попытка родить может оказаться последней из-за подорванного здоровья.

— Я не понимаю, зачем? Зачем вы рискуете своей жизнью, матушка?

Мама только устало прикрыла глаза. Было видно, что этого вопроса она не ждала.

— Ах, милое дитя, что ты можешь понимать в этом? Тебе десять лет. Тебе еще рано интересоваться такими вопросами, — с усмешкой проговорила она.

— Матушка, может быть дело во мне. Я… — Голос пропал, когда хотела спросить "я плохой ребенок?". Отец часто мне говорил, что я не заслуживаю и сотой части той любви, что дарят мне они, родители.

— А знаешь, действительно все дело в тебе, — глубоко вздохнула, женщина, — все дело в тебе. Если бы не ты…

— Что, если бы не я…

— Но ты родилась и теперь ничего не изменишь…

Тут я поняла одну вещь. И это понимание так пронзило мое сознание, что потемнело в глазах и закружилась голова. Мама, моя милая мама винит меня в том, что сейчас с ней происходит. Я действительно плохой ребенок!

Я беззвучно открывала и закрывала рот, не в силах произнести ни слова. Было больно и плохо. Но может быть еще не поздно все исправить, стать хорошим ребенком? Я обязательно стану хорошим ребенком!

— Мама, — наконец, прошептала я.

Женщина не реагировала, погрузившись в свои печальные мысли.

— Мама, — теперь уже увереннее и громче. В конце концов, я пришла сюда, чтобы подбодрить маму, а не расстраивать. Нужно сказать, что я люблю ее и жду выздоровления, — матушка, не расстраивайтесь так, доктора говорят, что это вредно для вашего здоровья. Что мне сделать, чтобы развеселить вас?

— Уйди, я не хочу тебя видеть.

"Уйди, я не хочу тебя видеть" — я не понимаю, что нужно сделать.

"Уйди, я не хочу тебя видеть" — мне нужно встать и уйти?

"Уйди, я не хочу тебя видеть" — эти простые слова долгую минуту доходили до меня. Мне нужно встать и уйти.

Встала, поклонилась, развернулась и пошла к двери. На середине пути остановилась, обернулась: