Уинстон Черчилль сидел в своем кресле и вдумчиво курил сигару. Большая война началась, но, видит бог, он слишком многое в ней не понимал. И то, что казалось раньше просто совпадениями, выросло в закономерности. Что-то он упустил. Что-то чрезвычайно важное.

– Сэр, – в кабинет заглянул, постучавшись, верный, старый слуга, – к вам лорд Иден.

– Зови, – тихо произнес Черчилль. «И этого нелегкая принесла, – пронеслось в голове у премьер-министра. – Опять на какие-нибудь дурные авантюры подбивать будет».

– Добрый день, – поздоровался министр иностранных дел. – Рад вас видеть в здравии. А то по Кабинету ходят самые разнообразные слухи.

– Кабинет министров для того и создан, чтобы по нему ходили слухи, – пренебрежительно произнес сэр Уинстон. – Иногда мне кажется, что ни на что большее он не способен.

– Ну что вы, сэр, – сразу стал юлить лорд Иден.

– У вас ко мне дело? – обрубил его Черчилль.

– Да, сэр, – кивнул министр иностранных дел. – Вы позволите?

– Присаживайтесь, – небрежно и вяло кивнул Уинстон Черчилль.

– Сутки назад мне доставили пакеты от наших советских агентов. Благо, что нападение Рейха на Союз открыло перед нами новые возможности.

– Ближе к делу, сэр.

– Конечно, – снова кивнул лорд Иден. – Последние месяцы мы считали очень важной фигурой Тухачевского, иногда возводя его в ранг злого гения и демиурга. Но вскрылись новые сведения. Дело в том, что в НКВД есть несколько проектов, находящихся под чрезвычайным контролем. Несмотря на весьма немалый допуск, наши агенты практически ничего не смогли узнать кроме того, что Тухачевский, судя по всему, просто верхушка айсберга.

– Что вы имеете в виду?

– Союз, как и Рейх, увлекся мистикой.

– Сеансы спиритизма? – усмехнулся Черчилль.

– Один черт знает, что они там делают, – пожал плечами лорд Иден. – Однако факт остается фактом. После вскрытия гробницы Тимура к ней была выставлена такая охрана и предприняты такие меры безопасности, что диву даешься. О том, что там обнаружили Советы, у нас даже нет никаких догадок. Кроме того, мы узнали о существовании некоего объекта «Альфа-3» на территории, прилегающей к зоне падения Тунгусского метеорита, или что там упало. Огромный периметр оцеплен. Все население выселено. Проходят солидные переводы средств. Строится железная дорога. Часть ученых отправлена туда в командировку, да так там и осталась.

– Совсем никто не вернулся?

– Только несколько ученых, но они очень напряженно реагируют на расспросы. Они то ли чем-то напуганы, то ли кем-то.

– И что нам дают эти сведения?

– Несколько выводов. Главный из них довольно прост – у Союза появился источник информации и технологий. Вы же видели отчет об их новых самолетах, танках и прочем вооружении. Ничего удивительного, но… по отдельности. Да и с другими направлениями что-то неладное творится.

– Какую роль во всем этом играет Тухачевский? – уже заинтересованно спросил Черчилль.

– Я полагаю, он нужен для отвода глаз. Гениальный маршал на виду у всех. Его охрана просто поразительна.

– А вы не думали о том, что лучше всего прятать вещи, положив их на виду у всех?

– Думал, но не сходится, – пожал плечами лорд Иден. – Мы проанализировали все сведения, которые имели об этом маршале, и выходит какой-то бред. До конца тридцать пятого года он был самым обычным советским маршалом, ничем особенно не выделяющимся, – очень скромно образованный, заносчивый и чрезвычайно амбициозный. А потом его словно подменили. Кардинально.

– Может, и правда подменили?

– Маловероятно. Кто-то заинтересованный заказывал несколько раз его биометрию во время прохождения лечения в госпитале. Видимо, те же мысли возникали.

– Вот как? – вскинул брови Черчилль. – Это значит, что кто-то в высшем руководстве Союза не в курсе ситуации.

– Именно так, – кивнул лорд Иден. – Дела там совершенно темные. Однако нам ясно одно – русские что-то нашли, это что-то им очень сильно помогает, и они его оберегают как зеницу ока.

– Какие могут быть варианты?

– Если отбросить здравый смысл, то может быть все что угодно. От каких-то технологий древних до контакта с инопланетными цивилизациями. Или еще что-то. В голову только какой-то бред лезет.

– Очень странно, – чуть пожевав сигару, произнес Черчилль. – Хорошо, будем исходить из того, что нам известно. У Советов есть некий источник информации. Они им дорожат и всемерно пытаются скрыть. Зачем? Если он находится на их территории, то как мы сможем до него дотянуться?

– Это говорит о том, что они считают, что мы сможем дотянуться. Либо о том, что источник может каким-то иным способом оказаться доступен нам.

– И Тухачевский тут выходит, как говорят русские, свадебным генералом для отвода глаз?

– Иначе не получается. Он физически не мог поменять себе разум. А тут просто кардинально иной человек выходит.

– Кстати, а почему Союз скрывает этот источник от своих? Ведь, судя по найденной вами информации, о нем знают не все.

– Внутрипартийная борьба, – пожал плечами лорд Иден. – Партия ведь неоднородна. Вот и грызутся.

– Разумно, – кивнул Уинстон Черчилль. – И что вы предлагаете?

– Полагаю, что Тухачевский кроме роли свадебного генерала нужен еще и в качестве приманки для нашей разведки. Поэтому его лучше просто не трогать. Вообще. У нас и так мало агентов в Союзе. Совершенно незачем их так неразумно терять. А вот с охраняемыми объектами большой вопрос. Нам нужно выяснить, что там находится. Пусть даже частично. Воздушная разведка мало что даст. Выдвигать своих людей тоже чрезвычайно рисково.

– И?

– Поэтому я предлагаю через Канариса передать эту информацию Гитлеру. В конце концов объяснить появление английских разведчиков возле этих объектов мы не сможем, а немецких – вполне. Они не вызовут ни у кого лишних подозрений. Заодно это поможет адмиралу оправдаться за провал первых дней войны. Поговаривают, что Гитлер в ярости. Канарис усидел в своем кресле чудом.

– Хорошо, – кивнул Уинстон Черчилль. – Действуйте. Но о каждом шаге докладывать мне.

Если человек не оправдывает наших ожиданий, виноват не он, а наши ожидания.

26 мая 1941 года. Варшава. Красивый особняк, занятый под нужды ОКХ

Гальдер задумчиво курил, наблюдая за тем, как струи дыма уплывают вверх, превращаясь под потолком в какое-то сплошное марево. Война началась совсем не так, как они предполагали. Нет, в глубине души он понимал, что Канарис всех водил за нос, но масштаб предполагаемой трагедии его совершенно выбивал из колеи и лишал работоспособности. Да что уж стесняться, вся эта война стала превращаться в грандиозную трагедию буквально с первых минут.