Наталья Филатова

Сидим на набережной: я и Бродский

Когда то давно я прочитала несколько стихотворений Бродского. "Необычно, надо обдумать," — решила я, но все эти мысли были погребены под лавиной каждодневных забот. Жизнь не просто круговорот, иногда происходят события, которые выкидывают тебя из стремнины, и ты, оказавшись на краю, сначала рассеянно озираешься, потом успокоившись — начинаешь осматриваться и принимать настоящее. Понимаешь, как потрясающе прекрасен закат, а осень не тяжкое бремя жизни, а просто возможность остановится: поразмышлять, понять и принять свою жизнь. Да, очень много сложилось не так, как хотелось, но и старость уже не так пугает. Неизбежное в жизни — надо научится не бояться, а стараться завершить важные дела, исполнить заветную мечту. И если смерть ассоциируется с зимой, то может не так все и страшно? Белоснежность — прекрасна, на белом листе можно начать писать заново.

Луч солнца -

отражает живое в тень

в закате дня,

пурпурно — алым обливая светом.

Мир провалился в осень,

в безумие красок

потеряв реальность.

С туманом ночь

несёт прохладу смерти.

И наряжаясь, в путь последний-

Лист превращается в цветок.

Впитав запас тепла,

Земля готова к зимней спячке.

Грустя, смотрю в закат,

пытаюсь изменить остаток жизни:

расправить крылья,

улететь навстречу морю.

Мысли о смысле бытия

всегда несут неведомо куда,

— так страшно умирать.

Перед судом всегда хотим быть лучше …

И вот погрузившись в себя, снова открыла томик стихов Иосифа Бродского, и нашла в нем не только прекрасного собеседника, но и единомышленника. Я знаю: все встречи не случайны, надо только желать открыть магию пространства. Венеция, Питер, время — все объединяет море и философия любви.

Венеция

(рассказ первый — о мечте)

Я — ветер, заблудившийся в колодце двора, из озорства залетевший через арку, закружив майского жука и горсть тополиного пуха. Хотелось праздника и чуда, и вот расправив крылья, вырос и внезапно повзрослев: понял, что застрял, и нет выхода…

Хотелось просто сотворить маленькое чудо — заполнить тёмный усталый двор белоснежным тополиным пухом — сотворить праздник зимы в палящем зное лета и удивить случайного прохожего.

А были планы — лететь, сплетаясь с запахом цветущего жасмина, первого признака наступившего тепла — к морю, к чайкам- вечным спутницам мятущихся душ. Качаться на волнах, встречая рассвет. Вобрать в себя свет восходящего солнца, нежно обнять город вместе с его лучами, наслаждаясь красотой сотворения воображения и рук человека. Архитектура — не просто застывшая музыка, это — воплощенная любовь. Ворваться с морским приливом в Венецию, покататься на гондолах, прислушиваясь к стихам, которые слышаться в каждом вздохе моря.

Звучат — нараспев, как заклинания, монотонностью Вечность суля,

сидим на набережной — я и Бродский,

а город живет своей жизнью,

без него и меня.

Но я только ветер, запутавшийся в колодце двора, забывший, что вход и выход только один для меня. Хотя и люди часто забывают об этом: лучше выйти там же, где зашел, чем биться об каменные стены, теряя себя в беге по кругу.

Почему становясь старше и сильнее, теряем гибкость, и забываем, что беспечность — самый короткий путь к мечте. И только дети знают этот секрет, но забывают торопясь стать взрослыми.

Где то ждёт меня, Венеция,

Я слышу ее дыхание…

Вздохи волн, побеждённых человеком…

Из тумана — марева, выплывает выточенный солнцем город,

роскошь мрамора и раскрытых навстречу ветру окон.

Отражает море — солнце, сливаясь в ритме времени…

Волна — столкнувшись с берегом,

превращает свой рокот в шёпот поэзии.

Чайки — ладони небесные нежно оберегают,

обнимая с высоты неба город.

Падают солнца лучи на мою кожу,

обжигая воспоминаниями,

кажется, уже не одну жизнь здесь проживаю.

Красота творения человека — город,

плывущий гордо в море и времени.

И если Бродского долго жил в Венеции, то для меня это город — мечта.

Где-то ждёт меня моя Венеция.

Моя мечта — о свободе и ритме жизни

в речитативе поэзии,

волны — смешивающие настоящее и прошлое…

где будущее манит покоем

и милосердной любви возможностью,

разговорами о неспешности бытия.

Там сидим на набережной — я и Бродский,

а город живет без него и меня.

Всегда есть, что то объединяющее людей. Для меня — это любовь к морю. Созерцать, наслаждаясь свободой и возможностью полета. Море — это и вера в себя и в безграничность мира.

Видно в крови предков поморов

очень много солености моря!

В генах спаяна жажда просторов,

Ветра — сила, свободы желание;

Шаг к бессмертию — с морем слияние…

Разговор с Богом

(рассказ второй)

по вере вашей будет вам…

Евангелие от Матвея.

Пронзая коридоры времени,

с горы на мир взирая,

Сын Бога и женщины земной

в смятении и одиночестве

решает — исполнить ли пророчество?

Построить царство справедливости

без жертв и крови…

Свет и тьма всегда на грани горизонта.

А в впереди уже идёт сражение,

тех, кто следовал за Богом,

и тех, кто поднял на мечи -

его омытое кровавыми слезами имя…

Мечту — обрезав до меча,

сражаются до исступления,

не слыша голоса небес

об искуплении.

Я верую в надежду на спасение,

в любовь милосердную и всепрощающую,

в молитве сердца соединяющую,

мир и души,

берегущую от зла и равнодушия.

Смысл жизни (это наши поступки, если подумать) и Бог, для меня — неотделимы. Я думаю:

Бог — Совесть планеты Земля, любовь, которая живет в каждом сердце. Я знаю — есть Рай и Ад, это наши воспоминания и поступки. Но я не верю в бесов и тому подобное, люди сами прекрасно справляются с этими функциями, пуская зло в душу. Свалить слабость своей души на неведомые силы? Значит — отрицать силу добра в себе. Иногда добро — просто не сотворение первородного зла, не допущение равнодушия и зла в помыслы. Нам необходима вера в любовь, только в этом спасение всего человечества. Спасая себя, спасешь многих — мудрость времени.

Умение сопереживать, чувствовать мир — талант. Это не только дар, а особый канал связи между человеком и Вселенной, связка между внутренним миром и внешним.

Если бы не было этой тонкой связки между — внутри и снаружи, о чем бы могли рассказать художники, поэты, музыканты? Я думаю, что истинный талант — это рупор Бога в попытке разбудить