В тот вечер очень хотелось любить. До исступления, до дрожи в кончиках пальцев. Даже если бы за это потребовали принести в жертву оставшуюся жизнь.

− Дорогая, за нас!

Алиса, ушедшая в свои мысли, посмотрела на приближающийся к ней бокал и подняла свой.

Услышав мелодичный звон хрусталя, девушка усмехнулась. За нас, которых уже почти нет вместе, и трудно отследить момент, когда это началось. Когда за ужином начали ковыряться в мобильниках, а вместо того, чтобы обняться на ночь, купили кровать пошире, чтобы затеряться каждому в своём уголке. Когда были те первые выходные, которые провели врозь? Когда он первый раз сказал, что устал и отказался от любви?

А ведь она так надеялась, что сегодняшний вечер вернёт их в прошлое. Даже смешно сказать: надела чёрные чулки с поясом, и весь день на работе трогала кружево через юбку, представляя, как всё может быть вечером.

Ах, ну что ж теперь об этом?! Надо же отнестись с пониманием. Антон теперь большой начальник большой компании.

− Лиска, ну ты что загрустила?! Сегодня на работе все нервы вымотали. Так хочется расслабиться, выпить. Ты какое вино будешь: белое или красное? А, может, шампанское?

Алиса убежала в ванную снимать чулки. Наклонилась над раковиной, глотая слёзы. Только не плакать. Нельзя, чтобы муж увидел, что ей так больно. Подняла раскрасневшееся лицо к зеркалу. Выдохнула. Наплевать на мечты. И не нужно вспоминать, как было раньше.

Это тогда они взахлёб говорили: так, как у нас, не бывает. А ведь у обоих был порядочный опыт за плечами. Ведь не девственниками встретились: было с чем сравнить. Но всё уходит, даже то, чего не бывает.

А вдруг у Антошки появилась другая женщина?! Алиса выпрямилась и увидела в зеркале своё встревоженное лицо. Ты его до сих пор любишь, да? – спросила она своё отражение и увидела, как оно беспомощно закивало головой.

Любишь, а он?

Алиса отвернулась. Какая разница?! Антон тебя не любит. Хватит ли мужества признать?! Ну ты же всегда была честной девчонкой. Со всеми, кроме себя. И мужу никогда не изменяла. И до сих пор хочешь только его. И чулки – будь они неладны! – только для него. Но, может, настало время что-то сделать для себя?

А что я хочу? Алиса взглянула в зеркало. А как иначе поговорить с собой?! Ну?! Что хочешь ты, девочка? Для себя.

Любви! До сумасшествия. До драйва. Когда весь мир твой и любишь всех. Так ведь было с Антошкой когда-то. И все мужчины оглядываются на тебя, потому что в тебе есть частичка любимого. Вы каждое утро любите друг друга, а потом идёте на работу, пропитанные запахами соединившихся тел. Ну и вечером тоже любите. Ах, только бы сон не украл любовь. Вдруг другой-другая приснится?!

Нельзя!

Мы же теперь вдвоём!

Ну что теперь?! Надо придумать, как жить без него. Подлянка-память перебирает взгляды, случайные прикосновения других мужчин! Вот ведь, может, кто-то ещё хочет сумасшествия?!

Будь честной с собой, девочка? Ты кому-нибудь повод давала? Ну вот тот нежный взгляд начальника из другого отдела? Что он тогда на корпоративе тебе шепнул? Ах, какая женщина! И руки чуть крепче сжали талию. А ты встрепенулась, как птичка, почувствовавшая ловушку, и отодвинулась. Начальник понял, начал шутить. Ты ответила, и всё пропало, вы остались коллегами. Позже, встречаясь случайно в коридорах, он чуть ниже наклонял голову и чуть холоднее здоровался. Может это не обычная мужская похоть была, а крик души? Вдруг у него было, как у неё сейчас: любви хотелось до дрожи в кончикаx пальцах.

Алиса зачем-то руку вытянула и посмотрела. Дрожат ли пальчики? Или всё? Пропал кураж. И времени, наверно, много. Сегодня вовсе не пятница, а только среда. И ей тоже рано вставать. И выглядеть надо хорошо. Завтра совещание. Она ведь тоже маленький начальник маленькой компании.

Алиса вздрогнула, услышав стук в дверь. Быстро провела пальцами, приглаживая волосы.

− Лис, ну что ты тут делаешь? Я уже вино допил и спать хочу.

Увидев его, такого родного, Алиса не смогла совладать с собой. Руки закинула на шею. Уткнулась в грудь. Ах, пусть провалятся все совещания. Есть ещё время для любви. Подумаешь, ну не выспятся?!

Ей показалось или Антошка отодвинулся? Руки сами собой опустились. Может, есть у него кто?!

− Лис, ну ты что, раскисла? А ну спать давай, − Антон протиснулся мимо неё к раковине. – Завтра вставать рано.

Алиса вышла, глотая слёзы. Наверняка кто-то есть. Антон как повышение получил, так задерживается часто.

Вошла в спальню, включила торшер, сняла покрывало и аккуратно сложила. Надо приготовить одежду. Для него. Для себя. Именно в такой последовательности. Хорошо, что есть наглаженные рубашки. И вот этот галстук подойдёт. А для себя? Ох, нет сил даже умыться. Антон вошёл в спальню, голый до пояса. Как бы хотелось сейчас уткнуться в грудь, поцеловать, опустить руки ниже.

− Спокойной ночи.

Алиса смотрела, как он ложится. Раньше не замечала, что Антон спит в трусах.

− Лис, гаси свет. Мы итак с тобой задержались. – Антон проверил будильник на айфоне, положил на тумбочку. Уткнулся в подушку.

Мы с тобой?! – мысленно спросила Алиса. А заметил ли ты, дорогой, что я полвечера в ванной провела? А ты что делал? Писал кому-то сообщения? Или даже успел быстро позвонить?!

А может просто не хотелось любви до дрожи в кончиках пальцев? Со мной не хотелось. Или, вообще? Легче думать, что ни с кем. А то полночи не заснёшь.

Алиса только заметила, что сидит в темноте. Антон свет выключил и уже, судя по его спокойному дыханию, заснул.

А она так и не собрала для себя вещи. И у неё нет выглаженного платья. Алиса присела на кровать. Ах, плевать.

Опять не хватило времени для себя. Легла в постель, успев подумать, что не умылась и не намазалась кремом. А первые морщинки уже появились. Подружки уже что-то себе прокалывают и говорят, что ей пора. А она всё о любви думает.

Полночи Алиса не могла заснуть. А потом поняла, что хочется сделать то, что оставляла на крайний случай. Конечно, если бы сегодня пригодились чулки, она бы не стала. А теперь плевать на последствия. Один сумасшедший поступок, чтобы почувствовать себя любимой.

Пока Антон, попивая кофеёк, ковырялся в мобильном и улыбался, Алиса металась, как угорелая. Это с вечера казалось, что можно пойти на работу в мятом платье, а утром пришлось пожертвовать завтраком. И настроение было ещё хуже, чем вчера. И как-то медленно всё делалось. А стрелки неумолимо бежали вперёд. Даже тушь ложилась неровно, а ресницы слипались. Карандаш пришлось вовсе отложить в сторону: линия получилось кривой.