Надежда Ташлыкова

Новогодняя мачеха

Сцена 1

Морозные узоры на окнах таяли. Колючие льдинки под солнечными лучами плакали и ручейками стекали на подоконник. «Надо вытереть потом воду». Галинка лишь на секунду повернула голову к окну и вернулась к хлопотам. Пора завтрак подавать. Митя уже ложкой стучит. Да и отцу пора на работу.

Она ловко подхватила сковороду с плиты и поставила на стол. Подала тарелку с бутербродами, цыкнула на брата, чтоб не хватал — тот обиженно надулся.

— Хозяюшка ты наша! — отец ласково погладил дочь по голове. — Ну садись, будем завтракать.

Василий Иванович быстро поел. И, задумчиво посматривая на дочь, водил вилкой по тарелке. «Ох и достается же тебе, родная моя! Ты и по дому, и братишке вместо матери». Он улыбнулся, Галинка докормила Митюшу и, подхватив под ручки, сняла со стула, повела умываться.

Семья лесничего жила хорошо, изба, хоть и на краю деревни, крепкая, в два этажа, богатый двор. Жена умница, двух детей родила. Галинке семь, Митюше три годика всего было, когда умерла она. Уж год прошел… Лесничий вздохнул. «Галинку жалко, умаялась она за взрослую хлопотать, детство у девчонки нельзя отнимать. Жениться надо. Хозяйку — в дом, деткам — маму, да и мне жену пора искать».

— Не скучайте тут без меня, сегодня постараюсь пораньше с работы. В магазин лишь заеду, — он поцеловать дочь и сына, — и буду дома.

Дети проводили отца и вернулись на кухню. У Галинки дел было много, а Митюша — при ней: на столе из кубиков башню строить да картинки рисовать. Сегодня они собрались писать письмо Деду Морозу.

Сцена 2

Скрипнула дверь. В морозном облаке в магазин вошел лесничий. Оббивая с обуви снег, топнул несколько раз ногами и прошел вдоль прилавка. Марьяна ждала его.

Хороша была Марьяна да ухватиста. Кожа белая, брови соболиные. Черные, как смоль, волосы укладывала в косу до пояса, взгляд карих глаз был тяжёл да властен, но хозяйка по необходимости делала его то ласковым и нежным, то строгим и внимательным, а обыкновенно смотрела недобро из-под нахмуренных бровей — и тогда держись, мил человек, пощады тебе не видать. На лесника она смотрела кротко, а когда и потупившись, всем видом своим выражая любовь и готовность войти в дом его хорошей хозяйкой и матерью детей его. Тем и взяла.

— Что надумала? — поздоровавшись, спросил Василий Иванович. — Пойдешь ко мне в хозяйки? — спросил, и дыхание сбилось, обеими руками в шапку вцепился, ждет ответ.

— Пойду, Василий. Как тебе отказать? — Марьяна взгляд опустила, щеки залило румянцем.

— Значит, так тому и быть, — он облегченно выдохнул.

Купил продуктов, гостинцев ребятам и поспешил домой.

Как ушел он, Марьяна вышла из-за прилавка, обвела взглядом магазин.

— Наработалась — и хватит! — выкрикнула она, довольная, приподняла длинную юбку, засмеялась, закружилась вокруг себя, остановилась, тяжело дыша, взглянула на свои старые красные сапожки со сбитыми носами: — Ничего, леший бородатый мне новые купит. — Провела по бокам белыми, холеными руками: — А пожалуй, что и все новое купит. Дай только срок! — И с неохотой вернулась за прилавок.

Сцена 3

— Папа! Папа! — Галинка с Митей заждались у окна.

Как увидели, что отец приехал, так быстрее к двери побежали. Мальчик, вцепившись в нарядное платье сестры, волновался. Галинка хмурилась, гладила его по плечу.

Марьяна с Василием вошли в дом.

— Знакомьтесь, дети, это Марьяна, будет с нами жить, вы уж с ней поласковей, — подмигнул он Галинке с Митей. — Вы пока дом ей покажите, а я вещи принесу. — И вышел на улицу.

— Ну здравствуйте, здравствуйте! — Новая хозяйка скинула полушубок на руки девочке, медленно развязала платок. — Показывайте свое царство-государство, — она улыбнулась.

Галинка заробела, только молча рукой обвела вокруг себя, а Митя заулыбался, оторвался от сестры, доверчиво вложил свою ручонку в руку Марьяне:

— Пойдем, тетя! — и потянул ее за собой на кухню.

— Тут у нас плита, холодильник и печка. — Девочка с гордостью показывала вымытые до блеска кастрюли и чистые прихватки.

— Вижу, порядок у тебя, девочка, молодец! — Хвалит, а сама цепко осматривает да оценивает все вокруг. — Возьми братца, показывайте весь дом. — Подтолкнула мальчика к сестре, а руку, в которой детская ладошка была, с брезгливой гримасой о юбку вытерла.

«Ишь, хозяйкой себя возомнила! Я ей покажу, кто здесь хозяйкой будет, — думала Марьяна, осматривая дом лесничего. — Глупая девчонка. Ты посмотри, платье на ней новое, волосы русые распустила, серые глаза от счастья блестят. Дай только срок, заблестят еще и не так, да только не от счастья».

Василий занес чемодан и два узла в дом, разделся и, поднявшись на второй этаж, с улыбкой и гордостью смотрел, как дети показывали Марьяне дом. «Не ошибся я с выбором», — думал он, наблюдая, как новая хозяйка нахваливает да удивляется всему вокруг.

Сцена 4

— Василий, а почему девочка в школу не ходит? — накрывая на стол к завтраку, между делом спросила Марьяна.

— Школа в соседней деревне, а то ты не знаешь? Начальную программу и дома можно осваивать. — Василий торопился на работу. — Я раньше сам ее учил, а теперь ты будешь.

Марьяна тепло проводила мужа, закрыла за ним дверь и обернулась на шум.

— Встала, лежебока? — Нахмурившись, она наблюдала, как девочка с братом спускаются по лестнице. — Забот полон дом, а она вылеживается! — Она подошла к детям и двумя пальцами дернула девочку за косу. — Марш на кухню, чучело, обед надо готовить. И не вздумайте мне реветь! — наклонившись, прошипела она им в лицо.

Галинка опустила глаза, покрепче прижала к себе Митюшу:

— Не плачь, все хорошо, я рядом. — Погладила по голове уткнувшегося в нее лицом братца и повела его на кухню.

— Учить ее еще. Придумал тоже! — Марьяна потянулась. — Ох, хорошо! — и легко взбежала по лестнице на второй этаж.

Так и повелось у них. Девочка, как и прежде, все по дому делает, убирает, стирает, только теперь Марьяна все добрые слова да похвалу Василия сама получает. Митюша от сестры — ни на шаг: пока она на кухне, он под столом тихо играет. Что Галинка приготовит, то мачеха за свою стряпню выдает, в тарелку накладывает, подает мужу, он есть да нахваливает.

Брата запугивает, что сестру из дома выгонит, сестру потерей брата пугает, а обоих пугает благополучием батюшки. Дети молчат, слова лишнего не скажут.