Наташа Копылова, Михаил Копылов

Записки старого хрыча(зачеркнуто) врача

Первое предисловие

Сначала хочу рассказать о том, зачем я всё это пишу. Итак, небольшая предыстория.

Когда-то, в самом начале семидесятых, я был молодым доктором, а выглядел еще моложе и очень этого стеснялся: молодой — значит, неопытный. Для врача моложавость — фактор скорее отрицательный. Постепенно став не очень молодым доктором, я приехал в Израиль — естественно, безъязыкий и профессионально неполноценный. Пришлось учиться, учиться и еще раз учиться — мне кажется, даже больше, чем в свое время «завещал великий Ленин».

Брехт писал: «А когда я всему научился, я понял, что это не всё». В определенный момент мне стало скучно. Когда мой профессиональный стаж сравнялся со стажем рыбака из сказки Пушкина, я почувствовал, что мне всё осточертело — осмотры, рецепты, беседы с родственниками пациентов. А до пенсии оставались годы и годы!

Итак, ущемленный рутиной, я занудно плакался своим коллегам по работе, но плакался своеобразно, в своем привычном стиле — молотил полную хрень с физиономией игрока в покер. Например, в начале рабочей недели на вопрос «как дела?» я отвечал, что «дела у меня идут замечательно, и я чувствую, как в моих жилах словно лопаются пузырьки шампанского от переполняющей меня радости бытия — сколько я смогу сегодня посеять разумного, доброго, вечного!»

Когда до сослуживцев дошел наконец смысл сказанного, один из наших психологов определил, что у меня «экзистенциальный кризис» (какое красивое понятие!), и в терапевтических целях велел мне сублимироваться. Что это такое — «сублимироваться»? Ну, скажем, разлюбила парня девушка, а он не спился, не уехал на стройку в Сибирь или в Эйлат, а написал красивое грустное стихотворение, и весь пар любви ушел в гудок стиха.

Не имея никаких особых талантов, я стал мучительно искать пути для творческого самовыражения. Может, путь к сублимации лежит через хобби?

А какие у меня хобби? Ну, люблю я книжки читать, курить трубку, переписываться по электронной почте. И еще я очень люблю кошек. Я даже написал про них коротенький рассказ, — но на этом дело застопорилось. И, несмотря на прирост кошачьего поголовья в нашем доме, протекавший не всегда гладко («были схватки», я бы не сказал, что «боевые», но достойные описания), — казалось бы, смотри на любимых зверей и записывай то, что видишь, — писать об этом мне расхотелось.

Короче, кошачья тема «не пошла».

Были и другие попытки — в стиле «что вижу, то пою».

Тем не менее кошки, а вернее — интернетовский «кошачий» форум подкинул мне замечательную тему. Кто-то открыл на форуме рубрику «Как мы жили», и тут воспоминания о любопытных (и не очень) деталях и сценах моей прошлой жизни, что называется, «пошли косяком». И ведь как удобно — если традиционно представить нашу жизнь как дерево, то жанр «вспомнилось — записалось» — просто находка для меня! Можно спокойно гулять по стволу древа жизни, а можно прыгать с ветки на ветку, c листка на листок.

Замечательное достижение человеческого разума — компьютер — дает возможность свободно обращаться с текстом: где-то сократить его, что-то добавить. Компьютер, эта гениальная машина, специально создана для таких лентяев-графоманов, как я.

Короче, если вы думаете, что я просто так стучу по клавишам компьютера, вы неправы. Я лечусь.

Воспоминания пишут все кому не лень и те, кто перевалил определенный возрастной рубеж (у каждого — индивидуальный). Говорят, желание писать мемуары — это признак приближающейся старости. И вроде особенно интересного и вспомнить было нечего — каких-то исключительных событий в моей жизни не было…

И заранее прошу меня извинить за весьма относительное соблюдение хронологии. И за некоторые повторы в тексте.

Второе предисловие. Коза доктора Барнарда

Все любят докторские рассказы, даже сами доктора. Иногда они напоминают рассказы охотников — особенно байки «скоропомощников». Рассказу полагается иметь хороший конец — слушатель представляет себя на месте больного: вот было мне так же плохо, как в этом рассказе, но тут приехали, спасли и так далее. Те, кто остался недоволен оказанной помощью, часто любят помянуть клятву Гиппократа, которую как-то назвали клятвой Геракла (это я цитирую рассказ давнишнего моего друга, доктора из города Богородска, — ему попеняли Гераклом). Что касается меня, то я давал присягу врача Советского союза, и, поскольку Союза больше нет, то получается, что я свободен от клятв. Может, поэтому кое-что из написанного покажется вам циничным. Бывает и такое.

Когда-то я написал книжку, которая вышла колоссальным тиражом в 52 экземпляра и стала бестселлером у 52 человек. Называется она «Репортажи из психсарая». А теперь я хочу кое-что из этой книжки переписать, как-то ее дополнить — словом посмотрим, что получится. Есть и еще одна проблема: теперь пишут все и обо всем. Читателей катастрофически не хватает, а вот писателей хоть пруд пруди.

Но прежде всех моих историй я хочу рассказать о козе. А почему именно о ней — прочитайте и поймете. Эта история — очень короткая и единственная из всех правдивая, потому что все остальные мои истории — просто врачебные байки, и всякие совпадения с реальными событиями и лицами совершенно случайны.

Итак, история про козу и ее спасителя.

Как-то у Кристиана Барнарда, великого хирурга, спросили: сколько жизней он спас? Напомню, что именно Кристиан Барнард в 1967 году сделал первую пересадку сердца. Начинал он работать в глухой южноафриканской провинции семейным врачом еще в допенициллиновую эпоху.

Как-то позвали его ночью к больному пневмонией. А тогда пневмония протекала совсем по-другому — главное было пережить «кризис». Потом уже антибиотики всю эту клиническую картину изменили.

Так вот, Барнард лечил больного как умел, а состояние его все ухудшалось и ухудшалось. Тогда родственники больного посоветовались с шаманом, и тот рекомендовал завернуть больного в шкуру свежеубитой козы. Терять было нечего — коза так коза. Но Бернард попросил подождать еще чуть-чуть — вдруг кризис пройдет? И действительно, кризис прошел, больной раздышался, порозовел — словом, опасность миновала.

Было уже утро, когда Кристиан Барнард вышел от больного и увидел привязанную за веревку к колышку козу. «Коза! — сказал Бернард, — я спас твою жизнь!» И добавил: «Вот в этой спасенной мной жизни я уверен!»

А теперь задание врачам: давайте посчитаем наших коз.

Профмаршрут

Посвящается моему старому другу доктору Илье Лиснянскому, вовремя вправившему мне мозги.