Варяги и Русь

200-летию со дня рождения Степана Александровича Гедеонова посвящается

Серия «Изгнание норманнов из русской истории»

Выпуск 5

Гедеонов Степан Александрович

(1816–1878)

От издателей

Уже более двух десятков лет мы можем наблюдать эксцессы молодых украинской и азербайджанской исторических наук, занявшихся переписыванием и удревнением истории собственных народов. Похожий «детский период» пережила и шведская историческая наука в XVII в., когда после более чем вековой Кальмарской унии в 1523 г. шведским королем стал Густав Ваза и Швеция наконец обрела самостоятельность, а затем вступила в «период великодержавия» (1611–1718). В попытках самоутверждения фантазия шведских ученых не знала границ. Так, например, по мнению Олафа Рудбека, отождествившего (1698) Швецию с Атлантидой Платона и считавшего гипербореев предками шведов, Швеция являлась колыбелью человечества.

Первым шведом, услышавшем о Рюрике и призвании варягов, стал шведский дипломат и историк Петр Петрей, дважды побывавший в Москве (1608 и 1611) и в 1615 г. издавший «Историю о великом княжестве московском». Московское государство переживало Смуту, а начиная с 1611 г. Швеция настойчиво пыталась навязать на пустующий русский престол герцога Карла-Филиппа — брата шведского короля Густава II Адольфа, стремясь тем самым удержать за собой огромные оккупированные русские территории. Норманством призванных легендарных князей делалась попытка обоснования прав на русский престол. К сожалению, этот ложный шведский взгляд на русскую историю без критического анализа был принят западноевропейской, а затем, с начала XIX в. под влиянием работ немецкого историка А. Л. Шлецера, русской историографией. Более того, он был доведен до состояния, который одинаково оценили представители разных взглядов на этнос варягов: антинорманисты Ю. И. Венелин и С. А. Гедеонов назвали его «скандинавоманией» и «ультраскандинавским взглядом на русский исторический быт», а норманист В. А. Мошин в 1931 г. — «ультранорманизмом шлецеровского типа». Этот же «ультранорманизм» господствует ныне в российской науке, в ложном свете представляя начальную историю Руси и начало строительства русской государственности.

В очередном сборнике в серии «Изгнание норманнов из русской истории» мы публикуем новые монографии крупнейших современных антинорманистов В. В. Фомина и Л. П. Грот, а также работы немецких историков Й. Геррмана и А. Пауля, а сборник в целом посвящаем памяти выдающегося историка-антинорманиста и замечательного деятеля русской культуры С. А. Гедеонова, двухсотлетие со дня рождения которого мы готовимся отметить в 2016 году.

Фомин В. В

Варяги и Русь

Монография публикуется впервые.

Ультранорманистский дух настолько пропитал нашу науку, что она сейчас пребывает в полном и твердом согласии со шведом Ю. Тунманом и немцем А. Л. Шлецером, утверждавшими более двух столетий назад (в 1774 и в 1802 гг.), что «скандинавы… основали Рускую державу» (и по их же примеру гипнотизируя читателя словами, за которыми ничего нет: «в етом никто не сомневается») и что «руская история начинается от пришествия Рурика и основания рускаго царства, когда три совершенно различные народа, т. е. новгородцы (славяне), чудь (финны) и руссы (норманны) соединились вместе и составили один народ»[1]. Ярчайшим примером отсчета русской истории от «пришествия Рурика»-шведа является празднование в 2012 г., с подачи норманистов, 1150-летия зарождения российской государственности, хотя в ПВЛ под 862 г. речь идет о совершенно ином: о призвании восточнославянскими и угро-финскими племенами варягов и варяжской руси, связь которых со скандинавским миром не подкрепляет ни один источник.

А в ходе этого празднования с восторгом говорилось, например, археологом С. П. Щавелевым, что «горсточка» викингов во главе с Рюриком «основала целое государство, даже в начале своего развития равное по площади среднему европейскому королевству», или, как массово тиражировал такую же стародавнюю мысль в качестве последнего слова в науке журнал «Родина», что «мы должны признать значение» летописной даты призвания варягов во главе с конунгом Рюриком «как вехи становления державы», ибо она «отражает важнейшее для судеб Запада и Востока явление: основание государства у восточных славян, начало нового исторического бытия для племён Восточной Европы…» (невольно вспоминаются, хотя бы в чем-то им все-таки извинительные, гимн, пропетый шведом О. Далиным в 1746 г. своим предкам, якобы в 862 г. явившимся к восточным славянам под именем варягов, благодаря которым «как бы новый мир восприял в России свое начало, и в истории сего царства является новый свет», или слова другого германца — немца А. Л. Шлецера, согласно которым «полудикие» «получеловеки»-славяне, бродившие ордами «подобно овцам, не имевшим пастуха», были возбуждены к государственной жизни германцами-скандинавами, распространившими в их землях «человечество», слова, мощно заглушившие науку, в которой воцарил с начала XIX в., по характеристике норманиста В. А. Мошина, «„ультранорманизм“ шлецеровского типа»)[2].

Шведский взгляд на наше прошлое, выраженный в 1614–1615 гг. шведом П. Петреем, утверждавшим ложной посылкой: «от того кажется ближе к правде, что варяги вышли из Швеции», право последней на русские земли, захваченные в годы Смуты (за что его в 1808 г. немецкий историк Г. Эверс выразительно назвал «пустомелей»)[3], перечеркнул принципиально-важные наработки отечественных историков XVIII в., отстаивающих мысль о неразрывной связи русской истории до 862 г., т. е. до призвания варягов, и после призвания, тем самым беря во внимание органичное взаимодействие внутреннего и внешнего факторов, приведших к образованию Руси, крупнейшего государства Европы раннего Средневековья. Еще в 1716 г. А. И. Манкиев первую книгу «Ядра российской истории», вышедшую в 1770 г., начал с разбора вопроса о происхождении русского народа и закончил ее призванием «трех князей из вараг на владение». Затем В. Н. Татищев в первом томе «Истории Российской», опубликованном в 1768 г., подробно рассмотрел историю народов, населявших Восточную Европу в древности, и лишь только 31 и 32 главы посвятил вопросу выяснения этнической природы варягов (но его рассуждения о прошлом Восточной Европы до IX в. А. Л. Шлецер бесцеремонно перечеркнул, увидев в них лишь «бестолковую смесь сарматов, скифов, амазонок, вандалов и т. д.» или «татищевские бредни»)[4].

М. В. Ломоносов первую часть своей «Древней Российской истории» (издана в 1766 г.), состоящей из десяти глав, полностью посвятил эпохе «О России прежде Рурика», ведя в ней разговор «о старобытных в России жителях» — славянах и чуди (т. е. угро-финских народах), «положивших по разной мере участие свое в составлении россиян», о «величестве и поколениях славенского народа», о «дальной древности славенского народа», о «нравах, поведениях и о верах славенских», о «преселениях и делах славенских», о «чуди», о «варягах вообще», о «варягах-россах», о «происхождении и о древности россов, о преселениях и делах их»