Она отводит от него взгляд. Капли обиды текут по щекам и растворяются в уголках её чувственных губ.

– Уфф… Началось… Только и знаешь, что все время плакать! – говорит раздражённым голосом друг.

– Может тебе нужно ругать за это себя? – сквозь слезы защищается она.

– Причем тут я? – не останавливается друг. – Зажралась просто. То тебе не нравится, это тебе не нравится. Достала уже!

Я устал быть свидетелем их семейной ссоры. Вышел на балкон. На улице стоит мороз. Большие снежные хлопья, падая на незастеклённый балкон, оставляют на нем белый след. Конечно, долго стоять на холоде я не могу, но и быть в центре жарких баталий мне тоже не хочется.

Я с трудом сдержал свой порыв врезать другу. Я бы сделал это, но меня просили не вмешиваться. Просил не он. Его бы я не стал слушать.

Дверь на балкон скрипнула, и друг присоединился ко мне. Я не оборачиваюсь, наблюдая за дворовыми детишками, катающимися на санях.

– Вот дрянь! – негодует он, вставив в рот сигарету и поднося к ней зажигалку.

Я молчу. Они живут на девятом этаже.

«Интересно, – думаю, – если человек упадёт с такой высоты, он сразу умрёт?»

– Иногда она меня так бесит, что я жалею, что вообще женился на ней, – говорит он, выпуская, как Змей Горыныч, дым из носа.

– Ты несправедлив, – заступаюсь я.

– Откуда тебе знать? Ты бы говорил иначе, будь на моём месте.

– Тебе повезло с женой. Она красива, хозяйственна, умна. Читает классическую литературу, – поворачиваюсь я к нему, – а ты только и знаешь, что издеваться над ней.

– Откуда ты знаешь, что она читает? – хмурит он брови.

– На столе лежит Бунин с закладкой. Не ты же читаешь его? – нахожу я, что сказать.

Он ухмыляется и продолжает:

– Да, ты прав. Ненавижу книги. Они наводят на меня скуку, – тушит сигарету об снег и спрашивает: – Думаешь, стоит извиниться?

– Думаю, да, – говорю, продолжая наблюдать за детьми.

– Чёрт, ну почему мужчине нужно извиняться, даже если виновата женщина, – звучит риторический вопрос.

«Извиняться за то, что пролила чай на немецкий ковёр?» – размышляю я, но вслух говорю:

– Потому что месть обиженной женщины коварна.

Снова скрип двери. Я остаюсь один. Холодно. Ноги замерзают. Если не вернется минут через пять, то мне придётся зайти обратно, иначе простужусь.

Дверь со скрипом открывается. Оглядываюсь. Появляется голова друга.

– Всё, извинился. Спасибо, дружище. Пойдём обедать.

Горячий чай помог согреться. Друг что-то рассказывает. Я делаю вид, что слушаю его, но сам наблюдаю за его женой.

«Это не женщина. Это – богиня, – думаю я. – Длинные золотистые волосы, стройная фигура, голубые глаза. А самое главное – нежность. Нежность, которую друг не смог в ней разглядеть».

Всё время, что я был у них в гостях, она ни разу не встретилась со мной взглядом. Вот это выдержка. Сильная женщина!

Звонит мобильный телефон друга, прерывая поток его пустой болтовни. Он извиняется и выходит со словами: «Босс». Его голос эхом отдает по кухне. Я смотрю на неё. Она моет посуду, но потом поворачивается ко мне.

Я вкладываю во взгляд всё тепло, какое во мне есть. Она это чувствует. Ей приятно. Уголки губ поднимаются, одаривая меня в ответ тёплой улыбкой.

Вваливается друг и говорит:

– Вот же блин. Начальник велит собираться. Завтра на неделю в командировку, – поворачивается к жене. – Прости, милая, не успел приехать и снова уезжать.

– Что поделать, – говорит она, опуская глаза. – Работа есть работа.

– Ладно, – встреваю я в их разговор. – Мне пора. Засиделся я у вас, а мне еще столько всего нужно сделать.

– Жениться тебе надо, – говорит друг. – Тогда бы жена делала больше половины твоих дел.

Подходит к жене и обнимает её.

«Зачем? – думаю я, вставая. – У меня уже есть женщина моей мечты. И целую неделю мы будем вдвоём».

Но вслух говорю:

– Найду такую же идеальную жену, как твоя, тогда и женюсь.