Иван Ясников

Беспокойный пассажир

Полёты давно перестали быть чем-то особенным для Семёна Даниловича. Вернее, часто летать он начал недавно. Просто казалось, что это длится целую вечность. За последние два года Семён налетал на порядок больше, чем за предыдущие тридцать девять. Сущая пытка, когда боишься летать. Страх становится обыденным, притупляется. Но остаётся, как запах табачного дыма, въевшийся в одежду. В век высоких технологий очень многое стало возможно на расстоянии. Только никакие новаторства не могли полностью заменить личное присутствие на месте. У тебя будет два телефона, ноутбук, пара ещё не распробованных гаджетов. Но ты всё равно будешь в самолёте. В такси. В гостинице. На следующем объекте. В поезде.

— Амстердам-Таллин, просьба пройти на посадку.

И снова в самолёте. Ну почему нельзя путешествовать только поездами?

Сидишь у маленького окошка аварийного выхода и думаешь, кто на этот раз достанется в попутчики. Мало заботило, кто именно это будет. Перелёты над Европой делали личность собеседника незначительной. Окажется рядом модель или оперный толстячок, перетекающий через подлокотник в твоё кресло — вы будете рядом максимум пару часов. Большинство за это время не успевают уснуть и начать храпеть. Однако, ничего не значащие разговоры успокаивали и позволяли отвлечься от факта полёта.

Посадка шла обыденно. Люди проходили по салону, больше интересуясь номерами кресел, чем другими пассажирами. Молодые, пожилые, мужчины, женщины. Как будто вращается лотерейный барабан. В любой момент из которого достанут шар с номером соседнего кресла. Седой старик? Прошел мимо. Кашляющий загорелый детина? К счастью, сел в паре рядов к носу. Кому-то не повезло. Хуже нет, чем лететь с больным на соседнем кресле. Особенно, когда он чихает у тебя за спиной. Молодая женщина с туристическим рюкзаком? Симпатичная… нет прошла мимо. Не очень-то хотелось. Семён Данилович отвернулся к иллюминатору и зевнул. Работа, конечно, халтурная, но утомляет.

По багажной полке над головой шаркнула задвигаемая сумка. Оп! Прозевал соседа. Причём буквально. Обернувшись Семён Данилович увидел садящуюся на соседнее кресло негритянку в деловом костюме.

— Привет, — машинально поздоровался он на английском.

Та улыбнулась и ответила: "Хай". Из-за глобализации стало невозможно по одному только приветствию идентифицировать родину человека. Характерное для США "хай" само по себе ничего не значило. Но помотавшись по Европе, Семён Данилович немного свыкся с местными акцентами. Попутчица "хаяла" по-другому. На всякий случай надо временно перевести в разряд запретных слова "чёрный", "негроафриканец" и — пуще всех! — "негр". А на случай литературных диспутов учитывать, что "Десять негритят" Агаты Кристи давно переименовали.

Женщина (приглядевшись, он оценил возраст в 25–30 лет) не подозревая о мысленных приготовлениях соседа, смотрела по сторонам. Её оценивающее изучение проходящих по салону пассажиров показалось мужчине настолько знакомым, что он улыбнулся и решился на вопрос.

— Часто летаете?

Она повернулась с дежурной улыбкой.

— Нет, не очень.

— Прошу извинить, если вы искали кого-то среди пассажиров.

Негритянка немного удивилась.

— Почему вы так решили?

— Обычно пассажиры садятся в кресло и начинают осматриваться. Трогают ремни, журналы в карманах кресел, столики. Или утыкаются в телефоны. Вы же смотрели на других, как если бы остальное вам уже было хорошо знакомым.

— Маршал, вы раскрыли себя, — погрозила она пальцем.

Семён Данилович сопоставил себя с образом военачальника с расшитыми погонами. Не совпало. Тогда он догадался, что имела в виду собеседница и утвердился в определении её гражданства. Федеральная служба воздушных маршалов-бездельников существует только в США.

— В Европе не практикуют сопровождение рейсов секретными агентами.

— Это рискованно.

— Не очень, если не давать поводов угонять твои самолёты.

Прозвучало грубее, чем хотел Семён Данилович. Он попробовал выправить положение.

— Европейские самолёты чаще взрывают, чем угоняют.

Сказав это, Семён понял, что лучше было бы молчать.

— А вы умеете успокоить даму, — констатировала женщина без особого негатива.

— Извините, — пробормотал Данилович и виновато опустил взгляд к журналам в кармане кресла перед собой.

Как будто она ответила с иронией, но осадочек остался. К счастью, в это время самолёт начал выруливать на полосу. Шум двигателей на взлётных мощностях на несколько минут сделал беседу затруднительной. Перекрыть его удавалось только кашлю пассажира впереди. В воздухе негритянка решила продолжить разговор.

— Меня зовут Вирджиния.

— Семён Данилович.

Она попробовала шепотом повторить имя.

— Я буду звать вас Маршал.

Всё ещё чувствуя неловкость за свои познания в авиабезопасности, Семён Данилович не стал возражать.

— Как на счёт вас? Часто летаете?

— Достаточно, чтобы знать лучшие места в самолёте. А на земле я проверяю состояние электростанции.

— В Нидерландах или Эстонии? — уточнила Вирджиния.

— В любой стране, для любой компании, которую убедят наши менеджеры.

— Я думала, что на станциях разное оборудование.

— Так и есть. Мы прибываем на место, выясняем оснащение и степень износа. Дальше передаём результаты экспертному центру, а уже они оценивают положение, дают итоговые рекомендации.

— Разве у станций нет своих специалистов?

Этот вопрос задавал каждый собеседник, склонный хоть чуть-чуть задумываться об услышанном. Многие сходу принимали за истину всё услышанное. С ними говорить было не интересно. Не имеющий собственной оценки происходящего не мог сказать ничего нового. Семён Данилович считал вдумчивость признаком разумности и порадовался, предвкушая возможность хорошей беседы. Насколько он это понимал.

— По-разному, — сказал он. — Одни сокращают расходы с умом, другие — максимально. Бывает так, что есть свои эксперты, но нанимают нас для подстраховки.

— А есть станции, где всё в порядке?

— Да. Многие отказываются от наших услуг. К таким компаниям боссы отправляют журналистов. Иногда те находят проблемы, иногда нет. Скандалы заставляют других считать наши услуги нужными. Собственно, этой ниши не существовало, пока мы не инициировали серию журналистских расследований.

Липовый аварийный эксперт не понял, каким словом женщина охарактеризовала такой бизнес, но интонация была далека от восхищенной. На всякий случай он пожал плечами.

— Это просто бизнес. Мы никого не заставляем пренебрегать безопасностью. Каждый может хорошо выполнять свою работу, тогда журналисты не станут проблемой.

Тема заводила разговор в тупик. Семён Данилович попробовал сменить тему.

— А зачем летите вы? Не каждый американец знает о существовании Эстонии.

Она на секунду задумалась. Шерлок Холмс от энергетики порадовался точности версии о происхождении попутчицы.

— Анализ инвестиционного климата Балтийского региона, — сказала Вирджиния так ровно, как может звучать только заученная фраза. Машинность интонаций не имела общего с тем, как она говорила ранее. Семён Данилович и сам знал с десяток звучных шаблонов. Их применение походило на припрятанные в рукаве козыри. Как только его пытались загнать в угол неудобными вопросами, он пускал