* * *

В безликой белой гостиной с неподходящими друг к другу креслами сидели двое подозреваемых – они ждали, когда что-то наконец произойдет.

Их разделяла арка, которая вела к узкой лестнице, лишенной окон: казалось, что темное углубление занимает большую часть комнаты, словно разросшийся до невероятных размеров камин. Посередине лестница меняла направление, скрывая из виду верхний этаж и создавая ощущение, что ведет в темноту и никуда больше.

– Это ад – вот так ждать. – Меган сидела справа от арки. – Сколько обычно длится сиеста?

Она подошла к окну. Из него открывался вид на испанскую деревню невнятного рыжеватого оттенка. В жару она выглядела необитаемой.

– Час или два, но ведь он выпил. – Генри сидел в кресле боком, закинув ноги на подлокотник, у него на коленях лежала гитара. – Мы же знаем Банни, он будет спать до ужина.

Меган перешла к барной стойке и изучила все бутылки, осторожно поворачивая каждую из них этикеткой наружу. Генри вытащил изо рта сигарету и поднес ее к правому глазу, притворяясь, что смотрит на Меган через воображаемый телескоп.

– Нет твоим ногам покоя.

Почти все время с тех пор, как они вернулись после обеда, она расхаживала туда-сюда. Обстановка гостиной – белая плитка на полу, чистые поверхности – напоминала ей приемную врача. Больше верилось в то, что это краснокирпичное здание больницы в Англии, чем странная испанская вилла на вершине обветренного красного холма.

– У меня ногам покоя нет, а у тебя – языку, – проворчала она.

Несколько часов назад они пообедали в маленькой таверне в ближайшей деревне в получасе ходьбы через лес от дома Банни. Стоило ему встать из-за стола после еды, как оба они заметили, насколько он пьян.

– Нам нужно поговорить, – пробормотал он. – Вы, наверное, гадаете, зачем я вас сюда позвал. Я уже давно хочу кое-что с вами обсудить. – Это прозвучало как угроза: в чужой стране оба гостя полностью от него зависели. – Когда доберемся до виллы, без свидетелей.

Обратно до дома они шли почти час. Банни, с трудом взбиравшийся на холм, в своем сером костюме на фоне рыжей земли походил на старого ослика. Мысль о том, что они когда-то вместе учились в Оксфорде, казалась абсурдной: сейчас он выглядел на десять лет старше них.

– Мне нужно передохнуть, – протянул он, запустив их в дом. – Посплю, потом поговорим.

И когда Банни ушел наверх, чтобы переждать там полуденную жару, Меган и Генри упали в кресла по обе стороны лестницы: небольшая сиеста.

Это произошло почти три часа назад.

Меган смотрела в окно. Генри наклонился вперед и посчитал количество квадратов между ними: она стояла по диагонали к нему, на расстоянии семи белых кафельных плиток.

– Похоже на шахматы, – заметил он. – Так вот почему ты все время передвигаешься? Расставляешь фигуры для атаки?

Она повернулась к нему, сузив глаза.

– Шахматы – дешевая метафора. Мужчины используют ее, когда хотят представить обычный конфликт как нечто грандиозное.

Ощущение разлада витало над ними с тех пор, как Банни внезапно прервал их обед. «Нам троим нужно поговорить без местных». Меган снова взглянула в окно: так и есть, ссора – неотвратимая, как непогода: на голубом небе разливалось темное пятно.

– В шахматах главное – правила и симметрия, – продолжила она, – а в конфликте одни грубости и грязное белье.

Генри забренчал на гитаре, пытаясь переменить тему.

– Не знаешь, как ее настроить? – Он нашел ее на стене за креслом. – Я бы мог что-нибудь сыграть, если бы она была настроена.

– Нет, – ответила она, покидая комнату.

Он наблюдал, как она удаляется по коридору: копии ее силуэта в обрамлении дверных проемов последовательно уменьшались. Затем он снова закурил.

– Когда он встанет, как думаешь? Глотнуть бы свежего воздуха. – Она вернулась: самая большая копия внезапно возникла в ближайшем дверном проеме.

– Кто бы знал, – отозвался Генри. – Но прямо сейчас у него то, что положено после сытного обеда. – Она не улыбнулась. – Прогуляйся, если хочешь. Думаю, что бы он ни хотел нам сказать, это может подождать.

Меган остановилась, ее лицо выглядело столь же невинным и непроницаемым, как на рекламных фотографиях. Она была актрисой.

– А ты знаешь, что он нам скажет?

Генри помедлил.

– Не уверен.

– Ладно. Тогда выйду на улицу.

Он проводил ее кивком. Сидя лицом к коридору слева от лестницы, Генри видел, как Меган проходит коридор насквозь и исчезает за дверью. Он продолжил дергать струны гитары, пока не оборвал одну из них и не порезал тыльную сторону ладони.