Миротворцам и посредникам,

Прогоняющим кошмары и целующим царапинына коленях,

Тем, кто создал цивилизацию мира,

По одному ребенку за раз.

Создателям наследия и писателям истории,

Тем, кто чтит Прошлое, изменяя Будущее

Тем, для кого роль родителя есть призвание,

А в особенности тем, кого знаю ближе других,

С огромной любовью.

Трое придут, опоздав, и уйдут слишком скоро,

Они — как стадии жизни людской:

Дитя Крови, Дитя Земли, Дитя Неба.

Всяк на Крови замешен и рождается в ней;

Всяк по Земле ходит, ведь она — его дом;

Но вечно тянется к Небу и под ним пристанище себе обретает.

К Небу подъемлет нас смерть,

Частью звезд мы становимся.

Кровь дарит начало, Земля — пищу,

Небо — мечты при жизни и вечность в смерти.

Так пусть будут Трое, один для другого.

Средь последних, кто должен уйти, среди первых пришедших,

В поисках новых хозяев, незваные, в месте незнаемом.

Власть, что получена первыми,

Будет утеряна, если они последними станут.

Сами не ведая зла, будут лелеять его,

Словно приятнейший гость, улыбаясь невинно,

Втайне смертельные капли точит в винный бокал.

Так же и ревность, ведомая собственной силой,

Тот, кто влеком злою ревностью, будет бесплоден,

В тщетных попытках зачать милое сердцу дитя

Вечность пройдет.

Спящий ребенок — младшая дочь,

Вечно живущая в снах.

Смерть ее имя вписала

В книгу свою,

И никто не оплакал ее.

Средняя дочь дремлет в тиши,

Руки сложив на коленях.

Чувствует небо, слушает море,

Внемлет движенью песков —

Ждет пробужденья.

Старшая дочь — не рожденная дочь,

Спит под землей

Во тьме вековой.

Время придет — и родится она,

Но с рожденьем ее — кончится время.

Внутри Круга Четверых Круг Троих восстанет.

От дуновенья рожденные, Дети бездомного Ветра;

Их назову: охотник, хранитель, целитель.

Сводит их вместе страх, любовь их соединяет,

Ищут они того, кто сокрылся от Ветра.

Слушай, последний страж, внимай слову судьбы:

Станет стражем охотник, предателем станет хранитель,

Руки свои обагрит кровью убитых целитель;

Все это ради того, кто сокрылся от Ветра.

О Последняя, вот ветра речь — слушай:

Ветер прошедшего — зов его грустен: «Домой!»;

Ветер земного — в укромное место ее отнесет;

Ветер звезд — песню матери он ей споет;

Вместе сокроют они Дитя от бродяжного Ветра.

Мудрость молвит устами Дитяти:

Крепче всего бойтесь Ходящего-В-Снах;

Кровь — вот средство найти того,

Кто сокрылся до срока от беспощадного Ветра.

Меридион сидел в темноте, погрузившись в глубокие размышления. Инструментальная панель Редактора Времени также оставалась темной; огромная машина хранила молчание, светящиеся ленты прозрачных пленок застыли на своих катушках с тщательно наклеенными ярлыками «Прошлое» или «Будущее». Настоящее, как всегда, повисло мимолетным серебристым туманом в воздухе перед лампой Редактора, постоянно меняясь в тусклом свете.

На коленях у него лежал кусочек древней нити, часть Прошлого, фрагмент пленки необычайной важности, безнадежно испорченной с одного конца. Меридион осторожно взял его, перевернул и тяжело вздохнул.

Время всегда оказывалось очень хрупким, в особенности если с ним приходилось проделывать механические манипуляции. Он старался как можно осторожнее обращаться с высохшей пленкой, но она треснула и загорелась в механизме Редактора Времени, и изображение, которое так интересовало Меридиона, сгорело. И вот мгновение утеряно навсегда вместе с заключенной в нем информацией. Личность демона, которого он разыскивал, так и останется тайной. И вернуться назад он не мог, во всяком случае таким способом.

Меридион потер глаза и откинулся на спинку прозрачного кресла, которое создал из сияющего поля энергии, связанной с его жизненной сущностью. Покалывающая мелодия окружила его, вливая силы, очищая разум и помогая сосредоточиться. То была его Именная песнь, внутренняя мелодия его жизни. Уникальные звуки, связанные с его истинным именем.

Демон, которого он искал, тоже обладал великой властью над именами. Меридион направился в Прошлое, чтобы его найти, чтобы предотвратить катастрофу, так тщательно сконструированную демоном, но враг сумел от него ускользнуть. Ф'доры были мастерами лжи, отцами обмана. Не имея телесной оболочки, они связывали себя с невинными людьми и жили их жизнью или заставляли исполнять свою волю, а потом покидали использованное тело, переходя к более могущественному хозяину, как только представлялась такая возможность. И даже из далекого Будущего распознать ф'доров не удавалось.

Именно по этой причине Меридион манипулировал со Временем, срезая и перемещая частицы Прошлого, чтобы свести могущественную Дающую Имя с теми, кто способен помочь ей найти и уничтожить демона. Меридион надеялся, что эти трое сумеют решить поставленную перед ними задачу в своем Времени до того, как будет слишком поздно помешать демону уничтожить мир. Но избранная стратегия оказалась рискованной. Простое совмещение жизней еще не давало гарантии, что они смогут использовать свои возможности.

Меридион уже видел последствия своей ошибки. Редактор Времени уничтожил обрывки пленки Прошлого. Смрад от сгоревшей ленты был резким и горьким, обжигал ноздри и легкие Меридиона, заставляя его дрожать при мысли о том, какой ужасный вред он мог невольно причинить Будущему, вмешиваясь в Прошлое.

Меридион взмахнул рукой над инструментальной панелью Редактора Времени. Огромная машина ожила, замысловатые линзы озарил мощный внутренний источник света. Теплое сияние разлилось по высоким оконным стеклам круглой комнаты, поднимаясь к самому потолку. Мерцающие звезды, которые только что были видны из любой точки комнаты, исчезли. Меридион поднес обрывок пленки к свету.