Как депутаты заболтали Советский Союз

Автор-составитель Сергей Алдонин

Художник Б.Б. Протопопов

© Алдонин С., сост., 2024

© ООО «Издательство Родина», 2024

Миражи и маяки демократии

«Мы – подлинная демократия и стоим на пороге решительного обновления государства. Задача, поставленная перед нами, столь ответственна, что нам необходимо выбрать Верховного ассенизатора, если мы всерьез хотим ее выполнить. Правда, с другой стороны, мы подвергаем угрозе нашу свободу. Дерьма не будет, а Верховный ассенизатор останется, и удастся ли нам его тоже убрать – большой вопрос. История нас учит, что верховные ассенизаторы всегда остаются». Фридрих Дюрренматт. «Геркулес и авгиевы конюшни». К сожалению, это не шутка: сегодня и на правом, и на левом фланге многие (по крайней мере, на словах) хотят видеть Россию парламентской республикой. Тактически это понятно: если борешься с президентом – критика самой системы сильной президентской власти не помешает. Но не будем забывать о стратегии и о том, что едва ли не самое уродливое проявление современной цивилизации – гнет пенкоснимателей над профессионалами.

Съезд и его надежды

Что важнее: создание конкурентной и реально влиятельной демократической процедуры или развитие науки, техники, массового просвещения? Это не ложная дилемма и не вопрос для интеллектуальной тренировки, тут – системный выбор стратегии. Понимаю: лучше всего – и первое, и второе, и десерт. Но государственная идеология иерархична, и многое зависит от того, какие ценности мы предпочтем: правозащитные или технократические. Чем заинтересуем общество: научно-техническими задачами или конкуренцией партий, ораторов, компроматов, когда весь пар уходит в очередного Гудкова? Отказаться от демократических пожеланий, которые принято считать благими, наша телегеничная элита не может.

Сказано – сделано. Мы снова и снова видим в деле (а точнее – в бурном безделии) сотни новых партий, ощущаем бессмысленную суету губернаторских выборов. Движение в сторону гражданских свобод в приличном обществе принято считать прогрессивным, благотворным – и очередная победа демократии над здравым смыслом многих воодушевляет. Протестов не слыхать. Раздувается роль демократических институтов, а значит, резко понижается значение тех, кто, как на грех, еще пытается работать, а не «позиционировать себя» в гражданском обществе. Активисты, поборники и движушники воодушевлены.

У слова «демократия» помимо древнегреческой основы есть немало оттенков смысла – и русский язык передает их достаточно тонко. Помогает «мелочишка суффиксов и флексий». Вот вам и пример – три определения и три правителя страны. Почувствуйте разницу:

– «Брежнев – демократичный, но не демократизирующий и не демократический»;

– «Горбачев – демократизирующий, но не демократичный и еще не демократический»;

– «Ельцин – демократический по уши, но не демократичный и уже не демократизирующий».

Нас интересует та демократия, которую самые шумные нынешние комментаторы общественной жизни по-голливудски связывают с «силами добра». Когда многое в государстве решается на выборах, в условиях свободной конкуренции и в парламентах – это вроде бы и есть демократия. Ее топтали фаланги Филиппа Македонского. Ее упразднил Божественный Август. Ей вырывали язык при Иоанне Третьем, Великом (1462–1505), князе-объединителе Московской Руси, в 1478 году покончившем с Новгородской республикой и приказавшем вывезти вечевой колокол из Новгорода в Москву. Ее называл «великой ложью нашего времени» Константин Победоносцев. От нее быстро устал матрос Железняк. Я бы на его месте тоже устал, да я и на своем притомился от пустозвонства.

Кто создал демократии репутацию общественного блага, чуть ли не моральной ценности? Наш брат– горлопан: журналисты, консультанты и прочая штабная орава, которая кормится на предвыборной борьбе, на ажиотаже вокруг выборов. Заслуженные тренеры по забегам в ширину. В демократии заинтересован и крупный бизнес: больше возможностей для лоббирования и коррупции, для рекламных кампаний. Так что не будем доверять козлам капусту и поговорим о демократических процедурах начистоту.

Кажется, у Михаила Задорнова в годы всевластия КПСС была такая реприза: «Второй партии народ не прокормит». А ведь так и случилось! Один только черный рынок предвыборного компромата втягивает в себя бюджет всей нашей космонавтики. От заводов (которые были жизнеобразующими!) требуют рентабельности, а партии лелеют, как племенных быков. В каждой партии, ясное дело, имеются столоначальники с окладами и конвертами, но, в отличие от КПСС, без малейшей ответственности за то, что происходит в стране. У нас даже партия парламентского большинства ни за что не отвечает – что уж говорить об организациях в 500 человек?

Звучат вполне предсказуемые объяснения: никто никого не обворовывает, это – частные пожертвования. Но пора задуматься: почему наши дельцы легко бросают деньги на ветер, когда речь идет о политических пустозвонах, о шоу-бизнесе и футболисте Этоо. Но превращаются в шейлоков, когда нужно поддержать промышленность, массовую школу, книгоиздание… И это – не извращение принципов демократии, а их естественное состояние. Есть трудовая логика, логика развития – и есть демократия. Главную причину признать стыдновато: мы живем по законам рекламного мейнстрима, а не здравого смысла. Для тех, кому это на руку, – шоу должно продолжаться, любой ценой. И в очередном (хотя бы и фиктивном) движении к парламентаризму мы видим зарю новой победы над целесообразностью.

В России давненько возникла традиция восхищения демократическими Афинами. О Спарте и Филиппе Македонском даже самые знающие и прилежные наши античники писали почти с ненавистью – немцы и американцы в этом смысле объективнее. А из источников мы с удивлением узнавали, что ни Аристотель, ни Платон не считали афинскую демократию идеалом. Что Спартой восхищались лучшие афинские вожди – Калисфен, Кимон, Мильтиад. Что честолюбие и доблесть македонских царей подготовили мир к преображению. К счастью, СССР не походил на хищный Афинский морской союз, и не случайно Валерия Новодворская называла нашу страну «проклятой тоталитарной Спартой». Но авторы учебников по истории античности «болели» за афинских демократов, как Николай Николаевич Озеров – за хоккеистов сборной СССР.

Сколько раз мы слышали: «Демократия – худшая форма правления, за исключением всех остальных». Это сказал Черчилль, а ему полагается внимать: больно красиво формулировал, со вкусом и форсом! Вот в этом вся демократия: броская фраза превыше всего. Сэр Уинстон всего лишь шутил – правда, шутил так, что нам остается только завидовать. Понятно, что репризы Черчилля и Фаины Раневской для нас сегодня – как законы Хаммурапи для Древнего Вавилона; и все-таки лучше ими восхищаться, чем руководствоваться.

Черчилль остроумен, а все-таки затруднительно говорить о всепобеждающей демократии после Пелопоннесской войны и битвы при Херонее. Правда, современные апологеты конкурентной публичной политики отрицают прямую связь с рабовладельческой демократией, а генеалогию современной системы ведут